Листок был похож на маленький кожаный сосуд для воды, сухой на ощупь. Но это его состояние совершенно не напоминало привычную нам осеннюю хрупкость листвы, превращающейся в порошок от легкого нажатия пальцев. Листок словно дожидался дождей, которые его вновь наполнят. Игорь сорвал еще один, подошел к соседнему дереву и повторил операцию.
— В них нет ни капли влаги, — сообщил он. — Почему это произошло так быстро? Вчера ничего подобного я не заметил.
Из-за хижины выглянул, а потом осторожно вышел сваши, за ним еще двое. Эти сваши, закутанные в шкуры от ступней до горла, были очень маленького роста — их головы едва доставали нам до пояса, они стояли, разглядывая нас со странной опаской, и едва Игорь сделал шаг в их направлении, тут же отпрыгнули назад и убежали.
— Да это же дети, — сказал Костя и рассмеялся. — А я уж решил, что они размножаются как-то по- другому.
— Мы не знаем, как они размножаются, — буркнул Вартан. — Цыплята тоже бывают маленькие, если ты имел в виду инкубаторы. Вон, кстати, они опять идут, можешь сам поинтересоваться, если хочешь.
Но теперь к нам приближались не дети, а взрослые. Для меня все сваши были на одно лицо, я еще не научился определять их индивидуальные различия и патриарха узнал только по одежде да ожерелью из камней, похожих на изумруды. Знакомый запах вновь остро шибанул мне в ноздри, но сегодня рвотного позыва уже не возникло. Патриарх сделал жест, который я счел приветствием и постарался как можно точнее воспроизвести. Потом патриарх произнес несколько свистящих слов и движением руки пригласил следовать за ним.
— Профессор, — негромко окликнул меня Игорь, когда мы шли к хижине в центре деревни, отличавшейся от прочих более значительными размерами, — я думаю, у меня получится.
— Что?
— Я смогу их понять. Ёжик мне поможет. Он мне уже помогает, хотя и не догадывается об этом.
— Ты используешь мозг Ёжика, как ретранслятор? — сообразил я.
— Примерно так, — кивнул Игорь. — Его мозг сейчас очень сильно изменился. В прошлый раз Ёжик прожил здесь достаточно долго и научился общению. Конечно, дословного перевода от меня не ждите, но смысл я уловлю. Гораздо труднее будет переводить то, что захотим сказать мы.
— Ничего, и этого уже немало, — сказал я. — В таких делах главное — начать. Дальше будет проще, это я тебе обещаю…
Я знал, что говорил. Лингвистика зачастую выглядит как область математики. Любой язык достаточно логичен и поддается структурному анализу. Чтобы понять его, нужны отличные оперативная и долговременная память, логика и математические способности. И первым, и вторым, и третьим я обладал в избытке. Мне не хватает лишь нескольких десятков базовых слов и понятий, на основе которых строится структура языка. Эти узловые точки мне подскажет Игорь, а потом от них потянутся нити к следующим и следующим, до тех пор пока вся многомерная лингвистическая паутина не станет тканью языка.
Хижина, несомненно, являлась общественным сооружением. Не знаю, может, это был молельный дом или деревенский клуб, но сейчас здесь собралось почти все население деревни, включая и маленьких сваши. Мне вновь понадобилось собрать все силы, чтобы подавить рвоту. Жители расположились по периметру помещения, с любопытством разглядывая нас и негромко переговариваясь. Света хватало: уже знакомые нам светильники в изобилии висели повсюду. В центре хижины в земляном полу зияла точно такая же нора, как и в нашем временном доме. Чуть в стороне от нее — охапки шкур, на которые опустился старейшина, пригласив сесть и нас. В хижине мгновенно установилась тишина.
— Соа. Сва, — сказал старый сваши, а потом очень отчетливо произнес: — Друг, хорош-шо…
Ибрая страшно раздражала эта железная шапка, которую он не снимал уже несколько часов подряд, кожа на голове зудела и чесалась, ручейки пота стекали по вискам и шее. Но еще больше Ибрая раздражало поведение белоголовых, то и дело заливавшихся беспричинным смехом на протяжении всего разговора. Сама беседа началась совсем недавно, все остальное время белоголовые настраивали механизмы шапки, вертясь вокруг Ибрая и постоянно толкая его голову, словно пустую кастрюлю. Сами белоголовые тоже были в железных шапках, именно они давали возможность понимать друг друга без переводчика.
Они беседовали в просторном, но совершенно неуютном помещении, лишенном какой бы то ни было обстановки, за исключением стола и нескольких жестких, неудобных сидений, на которых расположились четверо начальников белоголовых, Ибрай, Джамал и Ахмад. Джамалу и Ахмаду чудесных шапок не дали — возможно, у белоголовых их просто больше не оказалось, — поэтому в переговорах они участвовали, лишь ориентируясь по сказанному Ибраем. Остальные Бессмертные ждали результатов в таком же помещении за дверью. То помещение вообще было пустым, словно брошенный складской ангар. Бессмертных никто не охранял — все остальные белоголовые, включая солдат, сопровождавших их к базе, занимались своими делами, вытаскивая из недр масджида какие-то тюки и контейнеры и загружая их в летающие машины, которые периодически исчезали и возвращались.
— Если вам нужны зеленые камни, вы их получите, — услышал Ибрай слова белоголового. — Сколько угодно камней. По десять за каждую обезьяну. И по пять за каждый кусок полезной земли.
«Полезная земля» — этим словосочетанием железная шапка переводила интересовавший белоголовых предмет, суть которого Ибраю до конца не была понятна, однако он не желал демонстрировать свою неосведомленность.
— Как велик должен быть кусок? — спросил он.
Белоголовый толкнул к Ибраю ногой раскрытый пустой контейнер, величиной со средних размеров чемодан.
— Это вместилище для одного куска, — был ответ. — Но не больше двух кусков на одну обезьяну.
Пока хозяева масджида настраивали свои аппараты для переговоров, Бессмертные получили возможность немного оглядеться, поскольку белоголовые обращали на своих неожиданных гостей внимания не больше, чем на предметы обстановки. Они занимались своими делами, перетаскивая из здания к летательным аппаратам какое-то оборудование, в числе которого Ибрай уже видел немало таких контейнеров.
Ибрай задумался. Тут что-то не так…
— Одна обезьяна и два куска полезной земли, — повторил он. — Мы принесем вам по четыре куска.
— Нет! — раздалось под шлемом, и белоголовые вновь беспричинно заржали. — Два куска на каждую обезьяну. Не четыре и не три. Только два! Мы возьмем обезьяну без полезной земли, но не возьмем ни одного куска, если не будет живой обезьяны.
Ибрай смахнул с лица пот, постаравшись, чтобы это выглядело незаметно.
— Где можно найти полезную землю?
— Она там, где живут обезьяны. Они прячут ее под своими жилищами.
— Еще нам нужно ваше оружие, которое стреляет огнем, — вспомнил Ибрай. Ответ последовал немедленно:
— Оружие — нет! Камни — да!
Отказ звучал категорично, и Ибрай решил не настаивать. В конце концов, то, что нельзя купить, всегда можно отнять, этот вопрос будет решен позже, камни важнее.
Он сделал вид, что задумался, переглянулся с товарищами и выдвинул встречное предложение:
— Поймать обезьяну не просто. Еще труднее найти полезную землю. Я хочу по пятнадцать за обезьяну и по десять за землю! И каждый камень должен быть вот такого размера! — Ибрай сложил большой и указательный пальцы колечком.
Новый взрыв хохота был ему ответом.
— Мы согласны, — сказал белоголовый, отсмеявшись. — Хорошим друзьям нужно платить по заслугам. Когда мы вернемся, мы привезем вам камни.
Ибрай насторожился.
— Когда вы вернетесь?
