остановки сердца. Все свидетели происшествия лишь разводили руками в недоумении.

Еремеев поговорил с крестьянами не только из села Черное: он объехал и другие села уезда, чтобы собрать более полную информацию. Не исключено, как он написал потом в своей книге, что от подобного недуга сибирские крестьяне страдали и ранее. Еремеев же назвал этот недуг Сибирской горячкой.

А мировую известность болезнь получила с легкой руки Харуки Мураками — дотошного корреспондента японского агентства новостей «Асахи». После подписания в Кенигсберге мирного договора между Россией и Германией в феврале 1917 года, бывший младший офицер двадцать седьмого полка Квантунской армии тайно проник на территорию России. По поддельным документам политэмигранта из Кореи расторопный японец проехал весь Дальний Восток и добрался практически до Урала. От этого путешествия осталась большая серия очерков, которую он позднее собрал в одну книгу и назвал «На Север от границы, на Запад от солнца».

Добавили известности Сибирской горячке спустя полтора десятка лет и французские экзистенциалисты — Жан-Поль Сартр и Альбер Камю, которые с восторгом писали о том, что более экзистенциального образа смерти, чем Сибирская горячка, и придумать невозможно. И еще целых два десятилетия молодые бунтари и европейские радикалы всех стран и всех мастей уезжали на поиски Смысловых Горизонтов во Внутреннюю Сибирь. Там и пропадали, естественно.

Интерес Европы к Сибирской горячке подогревался и регулярными сообщениями об эпидемиях. Причем большая часть этих сообщений была откровенной выдумкой ушлых газетчиков из «Гардиан», «Ле Фигаро» и «Санди Таймс». А те случаи, которые действительно имели место, никак не могли стать достоянием общественности, поскольку сразу закрывались российскими властями грифом «Совершенно секретно».

К единому мнению о том, что же такое Сибирская горячка, медики не пришли до сих пор. Достоверно было известно лишь одно: от этого недуга страдают исключительно сибирские крестьяне. Все остальное — сплошная эмпирика. Вирусная теория академика Шевелева, которой придерживалась официальная медицина, все эти годы оставалась и постоянным объектом для критики.

Особенное недовольство вирусная теория вызывала у специалистов Института судебной психиатрии имени Сербского. Психиатры утверждали, что Сибирская горячка — это психическое заболевание из группы аффективных синдромов. Оно вызывается отнюдь не каким-то там вирусом, который за эти годы так и не сумели выявить, а органическим поражением центральной нервной системы. Подобная идея, кстати, высказывалась еще в начале прошлого века известным русским психиатром, в честь которого заболевание и получило свое второе название — синдром Кукель-Краевского.

Впрочем, и в сообществе психиатров тоже имелись разногласия. Некоторые считали, что поражение центральной нервной системы при синдроме Кукель-Краевского вызывалось не органическими нарушениями, а интоксикацией организма. Следовательно, и сама болезнь является тяжелой формой острого интоксикационного психоза. Правда, при вскрытии трупов крестьян никаких следов известных ядовитых веществ в них не обнаруживалось. Значит, как считали сторонники этой теории, необратимые изменения в психике сибирских крестьян вызывало вещество, ядовитые свойства которого пока еще не изучены. Точку в теоретических спорах поставил, как всегда, Минбез. У министерства появилась своя теория, которая утверждала, что Сибирская горячка — это последствия малефиция…

Последняя по времени масштабная вспышка Сибирской горячки произошла пятнадцать лет назад. Все случаи отмечались в южной степной и восточной лесостепной зонах. Причем заболевание в тот год стало приобретать настолько массовый характер, что медики снова заговорили об опасности эпидемии. Семнадцать случаев было зафиксировано в Черлакском уезде, десять заболевших обнаружились в Кормиловском уезде и семеро — в Калачинском. И всего за три месяца.

Губернию срочно закрыли для въезда и выезда. Силами батальона быстрого реагирования губернской жандармерии и 7-го отдельного бронекавалерийского полка Министерства по чрезвычайным ситуациям был организован круглосуточный карантинный контроль на всех автомобильных и железнодорожных магистралях, которые пересекали Омскую губернию. В помощь местным Трибуналам специальным Указом Председателя Временного Правительства РФР были откомандированы в Омскую губернию еще десять полевых Трибуналов из соседних губерний.

За месяц в трех уездах были приговорены к высшей мере наказания двадцать два малефика. С благословления Владыки Пимена — митрополита Тобольского, Омского и Тарского — Арбитры незамедлительно привели приговоры в исполнение. На этом эпидемия завершилась. С тех пор был официально зафиксирован единственный случай заболевания Сибирской горячкой. Тринадцать лет назад этот недуг поразил механизатора Москаленского уезда, когда тот распахивал на своем тракторе поле под зябь. Этот случай был тщательно расследован. Малефика обнаружили в соседнем поселке. Его приговорили к высшей мере наказания. А иного Уголовный кодекс и не предусматривал, собственно. В одной из последних его редакций законодатели приравняли малефиций к наиболее тяжким и опасным преступлениям против личности…

Самое холодное время суток — раннее утро. Новиков не любил его в любое время года. А особенно осенью. Когда солнце только готовится вынырнуть из-за горизонта, осенняя сырость проникает под любое количество одежд. Он начал замерзать буквально сразу, как только вышел из гостиницы. Плотнее запахнув куртку, Новиков снова пожалел, что оставил в Омске любимый свитер из мягкой шотландской шерсти.

Над скошенным полем клочками висел туман, краешком захватывая и дорогу. На обвисших проводах нахохлилась сонная стайка воробьев. Где-то вдалеке лаяли собаки. Новиков посмотрел на часы и огляделся по сторонам. Ровно пять утра. Не опоздал. И место не перепутал. Вот покосившийся столб. Там в дымке тумана угадывались три копны сена.

Он остановился и прислушался. Вскоре из тумана послышался приглушенный скрип. А еще через некоторое время проявился силуэт лошади, запряженной в телегу.

— Доброе утро, Дмитрий…

— Доброе утро, Илона, — удивленно пробормотал Новиков. — Это и есть ваш сюрприз?

Она мягко спрыгнула с телеги и откинула с глаз неподатливую челку.

— Нет, к сожалению. Сюрприз сегодня не в форме — захворал. А эту юную особу зовут Удача. Можете ее погладить, если хотите.

Новиков осторожно приблизился к лошади и почувствовал терпкий мускусный запах. Удача скосила на него карий глаз и тихонько всхрапнула.

— Не бойтесь. Она не кусается. А хотите угостить даму яблоком?

— Нет, спасибо. Как-нибудь в другой раз. А где вы взяли лошадь?

— На конюшне.

— Как это я сам не сообразил? — Новиков с кряхтеньем забрался в телегу. — Попробую отгадать. Сейчас мы поедем куда-то очень далеко…

— А у вас есть по этому поводу какие-либо возражения?

— Никаких, — вздохнул Новиков, пытаясь умоститься на клочке сена. — Для вас я готов на любые подвиги. А тут всего лишь нужно проехать на лошади. Что я, на лошадях никогда не ездил?! Да они у меня, понимаешь, табунами в квартире пасутся. Кстати, ее действительно зовут Удачей? Или вы так пошутили?

— Можете не сомневаться, Дмитрий. Это самая настоящая Удача. Ну, трогай, милая! — Илона слегка потянула за вожжи. — Мне показалось, что личное знакомство с этой особой не станет для вас лишним. Или я не права?

Удача тронула с места легкой рысцой…

С Илоной все получилось легко. Как-то само собой. Дом культуры вновь попался ему по дороге. И он туда зашел. Побродил в тишине по двум этажам. В холле второго этажа наткнулся на стол для русского бильярда. В стойке торчали два кия. Да и шары имелись в наличии, как ни странно. Новиков проверил пальцем сукно. Покрутил в руках кий, сделал несколько пробных ударов. Правда, ни один шар в лузу не закатил. Тем не менее наличие в такой глуши вполне приличного бильярдного стола Новикова порадовало. Будет чем отвлечься, если тоска одолеет.

Библиотека обнаружилась в самом дальнем крыле. Стеклянная дверь, к его удивлению, была приоткрыта, а стол библиотекаря пуст. Большую комнату почти полностью занимали высокие стеллажи с