Страх в равной степени помог каждому преодолеть пятиметровый, почти отвесный подъем, но когда все они взобрались на широкий карниз, обнаружилось, что дальше пути нет. Скала уходила вверх с отрицательным уклоном, справиться с которым смог бы разве что опытный скалолаз со специальным снаряжением.
Существа приближались. Сейчас они резко сбросили скорость и двигались совсем неторопливо, убедившись в том, что добыче скрыться уже некуда. Время от времени они ненадолго останавливались, обмениваясь все теми же лепечущими звуками, в которых Никите слышалось нетерпение и торжество.
Рядом с его ухом тренькнула тетива лука. Посланная Катей стрела вонзилась в грудь одного из чудовищ, качнулась и выпала из неглубокой раны, что не произвело на существо никакого видимого впечатления.
– Целься в глаза! – крикнул Никита.
Он понимал, насколько призрачна надежда на успех, и убедился в том немедленно. Следующую Катину стрелу, как и стрелу, посланную Серегой, существо попросту отбило в сторону с поразительной быстротой и ловкостью. До подножья скалы чудовищам оставалось лишь несколько десятков метров. Никите вдруг стало абсолютно ясно, что крутизна скалы их отнюдь не остановит, а кажущееся преимущество позиции сверху растает, едва их примитивные копья столкнутся с физической мощью врагов. Убежище превратилось в ловушку.
«Бензин!» – внезапно осенило Никиту.
– Алексей! Доставай бутылки с бензином! – закричал он. – Скорее! Девушки, рвите тряпки на фитили!
Слишком поздно. Лихорадочная поспешность, с которой они принялись превращать бутылки в зажигательные снаряды, помочь уже не могла. Первое из существ уже неторопливо и уверенно поднималось по каменной стене. Примериваясь для удара, Серега занес над головой топорик, Никита с ощущением обреченности держал наготове копье, но в эту секунду обстоятельства переменились. Темные линии со шмелиным гудением прочертили воздух. Короткие, толстые стрелы почти одновременно вонзились в бок, спину, шею, лапу существа. Чудовище дернулось и, не удержавшись, с удивленным уханьем соскользнуло на землю. Нет, оно не было убито, казалось даже, что нанесенный ему стрелами ущерб не слишком значителен, однако, забыв на время о беглецах, существо озиралось в поисках нового противника.
Из-за ближайших камней ударил следующий залп. Теперь мишенью невидимых стрелков стало другое чудовище. Этот залп оказался более удачным. Одна из стрел угодила точно в пасть существа, и теперь оно с воем крутилось на месте, пытаясь извлечь застрявший снаряд. А потом на череп третьего обрушилась бутылка с бензином, брошенная Алексеем. Стекло разлетелось на мелкие осколки, мгновенно превратив чудовище в живой факел. С ужасающим ревом оно прыгнуло в сторону, запнулось о валун и покатилось по земле, распространяя отвратительный запах горящей плоти.
Второй бросок оказался менее удачным: бутылка разлетелась рядом с четвертым существом, которое пока оставалось невредимым, но очередная атака стрелков довершала начатое. Чудовища, одно за другим, грузно повалились на камни и перестали двигаться. Последнее существо, словно только теперь почувствовав неизбежность гибели, попыталось бежать, однако очередной залп разрушил его намерения вместе с самой жизнью.
Все было кончено. И тогда из-за камней вышли несколько человек с мощными арбалетами в руках.
– Эй, как вы там? – помахал рукой один из спасителей. – Давайте спускайтесь. Теперь все в порядке.
Он был высок, плотного телосложения. Густая борода с сильной проседью, туника из тонких шкур, узлы мощных мышц – такими и должны быть вожди первобытного племени.
– С «коктейлем Молотова» вы здорово придумали, – одобрил вождь. – Этими вашими палочками да веточками от вампиров не отбиться, сожрали бы на раз. А после бензиновой атаки они бы отстали. Может, и наша помощь не потребовалась бы. Еще бензин есть?
– Нет, – покачал головой Никита. – У нас всего две бутылки с собой было.
– Жалко, – сказал бородатый. – Я давно собираюсь огнемет соорудить. Масло мы научились из орехов давить, да горит оно неважно. От огня эти твари убегают, как антилопы. Завалить их непросто, сами видели…
– Что это за твари такие? – спросил Серега.
– Твари, они и есть – твари, – исчерпывающе ответил бородатый вождь. – Опасные, потому как с мозгами, хоть штанов не носят. И точно нездешние. Откуда-то провалились в эти места, как и все мы.
Остальные спасители подошли, дружески окружив их со всех сторон. Только один, показавшийся Никите смутно знакомым, топтался в отдалении, собирая арбалетные стрелы-болты.
– А вообще повезло вам, что наш дозорный вовремя заметил, как вы от них по склону наяриваете, – продолжал вождь. – Наверное, от самой реки они за вами гнались? Вот ведь сволочь какая настырная! Так далеко в лес они редко заходят, видно, сильно жрать хотели. Ладно, чего нам тут падаль нюхать! Пошли к нам, там поговорим…
Они шагали к поселку плотной, оживленной группой. Только тот самый собиратель стрел, показавшийся знакомым, отчего-то шел позади всех в некотором отдалении.
Этот поселок был значительно больше, чем деревня неприветливых стариков. Он насчитывал более сорока хижин и около двух сотен жителей. Поселок стоял на берегу неширокой речки – одной из многочисленных притоков того широкого русла, откуда Никите с товарищами недавно пришлось убегать. Нынешний глава поселения – бородатый Денис – рассказал, что попал сюда тридцать лет назад. Когда-то он жил в Благовещенске. Совсем мальчишкой пошел купаться с приятелями на Амур, поплыл, нырнул, зацепился за корягу, хлебнул вдосталь воды и, кашляя и задыхаясь, вынырнул именно здесь, где ему предстояло прожить все последующие годы.
Поселок здесь уже стоял, в то время он был меньше, и его жителям Денис был обязан жизнью. Они научили его существовать в этом мире и примирили с ним. Самый старый обитатель и один из основателей поселка, насколько помнил Денис, участвовал еще в Турецких войнах.
– Ты не пробовал пройти обратно? – вопрос, заданный Сергеем, болтался на языке у всех.
Вечерело. Комнату освещали огоньки масляных плошек, расставленных на широком и длинном столе.
– Года два подряд, – усмехнулся он в бороду. – Нырял, как бешеный, целыми днями. Все дно на ощупь изучил. А потом бросил. Привык я здесь. От добра добра нечего искать. К тому же Надю в лесу нашел…
– Еще надо посмотреть, кто кого нашел, – невозмутимо возразила Надя, не поднимая головы от шитья. Очевидно, этот маленький спор был для них давним и привычным. – На одной ноге по лесу едва ковылял. Вторая-то сломана была. Уже шакалы вокруг собирались.
Она легонько тряхнула головой, отбрасывая упавшую на глаза прядь светлых волос. Каждому, кто смотрел на нее, требовалось некоторое усилие, чтобы отвести взгляд от ее гладкой и удивительно ладной, до краев налитой зрелой красотой фигуры. Надя сама словно бы источала ровный, постоянный свет спокойствия и уюта.
Напрасно вы туда идете, – качнул головой Денис.
– Почему? – поинтересовался Никита.
– А чем здесь плохо? – спросил в ответ Денис. – Лето круглый год, о еде заботиться почти не надо. У нас на Амуре знаешь, какие морозы зимой стоят?
– Ты уже привык, – сказал Серега.
– И вы привыкнете, – кивнул Денис. – Трудно тем, у кого там родные остались. Жена, дети… К нам лет пять назад один пришел. Хороший такой мужик, геолог по профессии. Руду здесь отыскал, теперь у нас с железом проблем нет… Мы ему и дом поставили, и женить хотели… А он все время говорил: «Не могу, умру без своих». И ушел в пустыню, на гудок. Через месяц вернулся – тощий, как смерть, и весь седой. Ничего толком не рассказал, бормотал что-то про выходы без возврата. Надя сама за ним ухаживала. А он умер.
