неангажированных из всех проведенных журналом. В то же время вкусы с годами меняются, мы становимся мудрее и с высоты прожитых лет и прочитанных книг можем непредвзято взглянуть на свои предыдущие пристрастия.

Если отталкиваться от результатов опроса, подавляющему большинству читателей дорогу в фантастику проложили шестидесятые годы. Что не удивительно. Оттепель породила не только множество прекрасных отечественных писателей, но и открыла форточку в остальной мир. Да, «Золотой век» на Западе начался несколько ранее, чем наши «шестидесятники» ступили на прочную литературную стезю, однако большинство шедевров Брэдбери, Саймака, Шекли и прочих представителей послевоенной зарубежной НФ проникло через эту форточку как раз в шестидесятые.

Естественно, интеллигенция, особенно молодежь, адекватно отреагировала на неожиданно появившееся немалое количество качественных фантастических произведений — как наших, так и переводных. Ведь писатели тогда творили для читателя, и читатель радостно откликнулся на их призыв.

Начало семидесятых ознаменовалось закручиванием гаек и вступлением страны в эпоху стагнации. Читатели, приобщавшиеся к жанру, представляли собой протестный электорат и пожинали плоды шестидесятых, жадно глотая издания прошлых лет и вырывая друг у друга из рук произведения все тех же шестидесятников — Стругацких, Михайлова, Гансовского и прочих, упрямыми ростками пробивающихся сквозь асфальт косности. Захватившие же власть и печатные площади «молодогвардейцы» уже не писали для читателя. Для цензуры, для Минобразования (чтобы звать молодых людей во ВТУЗы!), для идеологического отдела ЦК, для грозного и лояльного к властям главного редактора — но не для мальчишки, выстаивающего часовую очередь к открытию библиотеки, чтобы ухватить хоть какую-нибудь фантастическую книжку. Да, он читал и Щербакова с Медведевым, тот мальчишка. На безрыбье и Рыбин — рыба. Но обожал он Булычева с Крапивиным, Снегова с Шекли, Гаррисона с Брэдбери. Отсюда и низкий процент, проставленный «молодогвардейцам».

Пришли восьмидесятые. Застой продолжался. Тот мальчишка вырос и тоже решил писать фантастику. Пришел в ближайший КЛФ, потом попал в местный литературный семинар. И начал писать. Фантастику. Но вот что удивительно — писать он начал опять не для читателя. А для продвинутого интеллектуала или же для любителя фантастики со стажем, такого же, как и он сам. Именно поэтому все наши великие «малеевцы» и «дубултианцы», безусловно блестящие писатели, получают «единицу» в графе «Вербовка новых поклонников фантастики». Такую же «единицу» обретают и ведущие представители западных течений: «Новая волна» больше занималась низвержением старого, чем построением «нашего, нового», такими же маргиналами выглядят и современные западные фантасты — сложно представить себе молодого человека, «заболевшего» фантастикой после прочтения Гибсона со Стерлингом, тому молодому человеку надо бы перед этим хотя бы Гаррисона с Хайнлайном почитать.

В начале девяностых появились писатели, для которых читатель — не абстрактная величина, не пустой звук. Именно они смогли прервать засилье западной фантастики средней руки, царившее на возникшем рынке, и вновь, как и «шестидесятники», повернулись лицом к читателю. Эти писатели сочетают в своем творчестве нетривиальную идею и занимательный сюжет. Что и привлекает к ним читателя.

Ну а авторам, появившимся на рубеже тысячелетий, еще надо завоевать своего читателя. Он еще не вырос. Он пока еще читает Гарри Поттера и играет в третий Doom. Впрочем, и у этих авторов еще много возможностей для роста.

Остается еще классика. На то она и классика, чтобы быть вечной. Недаром Голливуд все активней экранизирует Герберта Уэллса, Жюля Верна и Джона Толкина. И четверть респондентов, наверняка разных поколений, получили «путевку в жанр» благодаря непреходящим ценностям. Пусть даже некоторые пришли в фантастику из толкинистов. Что ж, кто скажет, что Толкин не классик, пусть первый бросит в нас камень.

Дмитрий Байкалов, Андрей Синицын

Как помнят наши читатели, публикуя условия нынешней задачи, мы заметили, что валентность в предложенном рассказе меньше, чем в предыдущем. И хотя некоторые конкурсанты с нами не согласились, но на этот раз наши предположения оказались верны. Дело даже не в том, что «дерево вариантов» приобрело менее раскидистую крону, главное — более 60 процентов участников конкурса в одной из трех предписанных версий приблизились к разгадке. Вспомним: один из исследовательских зондов, оказавшись на далекой планете, не обнаружил признаков разумной жизни, но вскоре прекратил подавать сигналы. А через полторы сотни лет человечество получило с этой планеты горячее послание. Заинтригованные земляне снаряжают экспедицию, которая, прибыв на место, сталкивается с тем, что насекомоподобные туземцы то приветствуют гостей, то предлагают убираться вон… Вопрос был поставлен так: НА ЧЕМ ОСНОВАНО ЭТО СТРАННОЕ ОБЩЕСТВО?

Больше всего поклонников оказалось у реалистической версии. Насекомые, как им и положено, подвержены естественным природным циклам: смена дня и ночи, колебания гравитации, активность местного солнца и т. д. В результате эмоциональный фон обитателей планеты постоянно меняется, диктуя им соответствующие действия… Есть и разнообразные подварианты этого решения: например, вспышки гнева, вызванные цикличностью, выполняют роль регулятора населения, или у инопланетян существует культ богини дня и богини ночи, предписывающий диаметрально противоположные реакции, или аборигены воспринимают пришельцев дискретно — в один период в качестве благодетелей, в иной, продиктованный все той же цикличностью, как злобных захватчиков. В широких границах этой версии искали ответ Н.Сугробов из поселка Ильинский Московской области, А.Алешин из С.-Петербурга, Л.Донченко из Харькова, О.Столповских из села Варна Челябинской области и другие.

Рассмотрим обитателей планеты еще пристальнее. Жизнь насекомых коротка: час — как наш месяц, сутки — как год. Естественно, за этот период неизбежна смена политического курса. У людей же в силу своего восприятия времени создается впечатление, что курс меняется со скоростью курьерского поезда. Эту версию подробно разработали П.Хныкин из Екатеринбурга, С.Точилов из Уфы, Г.Лукьянов из Воронежа и другие.

Продолжаем заниматься энтомологией. У каждого улья есть своя матка (или, если хотите, королева), претендующая на главенство в рое. У муравьев, термитов, любых «общественных» насекомых — похожая ситуация. То есть перед нами классический вариант борьбы за власть, когда основным содержательным компонентом становится отношение к чужакам: привнесенная извне технологическая революция выступает против традиционной системы жизнеобеспечения. Этот конфликт интересов увидели С.Козлов из Новосибирска, Д.Крюков из Воркуты, Л.Сахова из Твери.

Все дело в том, что насекомоподобные обитатели планеты реагируют на эмоции экипажа земного корабля: улавливая их запах (?), воспринимая их биотоки в качестве радиоволн или наиболее распространенным в Галактике способом — с помощью телепатии. Этой версии придерживается О.Козлова из Новосибирска (сестра упомянутого в предыдущем варианте конкурсанта), А.Сушинцев из Сарапула, К.Ухлин из Новгорода, В.Альбац из Одессы и другие.

Вполне вероятно, что туземцы демонстрируют землянам подлинные принципы демократии, когда любой гражданин способен выступить в роли президента и предложить обществу свое видение развития событий. Так они, наши членистоногие братья, и поступают: зашел, исполнившись гражданским долгом, в кабинку № 1 и послал землян куда подальше. Возможны и более здравые варианты: с учетом короткой