сощурилась пренебрежительно: так, хапуги среднего разбора. Чуть покачала ногой в чулочке (Хугебурка в ужасе заметил на этом чулочке крошечную дырочку — ах, Бугго!).

— По традиции, от которой мы не намерены отступать, — торжественно, сытым голосом произнес председатель, — приоритетное право выкупа застрахованного корабля в собственность принадлежит капитану.

Он подождал, пока эти слова будут записаны и надлежаще переданы на стереоэкраны, а затем повернулся к Бугго:

— Госпожа Бугго Анео, слово за вами. Вы должны покрыть эту сумму с избытком, хотя бы небольшим — скажем, в один экю. После этого, согласно закону, корабль перейдет в вашу полную и безраздельную собственность. В противном случае «Ласточка» будет выставлена на аукцион.

Бугго лениво потянулась в кресле.

— Прошу выступить кого-нибудь от банка «Звёзды Лагиди», где хранятся мои сбережения, и сделать достоянием общественности сумму, которой я распоряжаюсь.

Тотчас возник человек в консервативном костюме, с блестящей, выхоленной шерсткой.

— Вы действительно желаете обнародовать свое имущественное состояние? — спросил он, как полагается.

— Да.

На свет явилась планшетка, и человек из «Звезд Лагиди» прочитал раздельно и внятно:

— Состояние госпожи Бугго Анео, хранящееся на счету в нашем банке составляет четыреста девяносто девять тысяч девятьсот экю. Сто экю она сняла со счета три дня назад, совершив эту операцию с соблюдением всех необходимых формальностей, о чем существует специальный акт.

— Переведите мои деньги на счет страховой компании, — распорядилась Бугго. — Остальное я доплачу наличными.

Она полезла за вырез своего платья и извлекла оттуда невероятную — если учесть, что грудь у нее почти детская — пачку мятых банкнот достоинством в один экю.

По залу пронесся легкий, быстрый ветерок паники. Хапуги с ненавистью запереглядывались, двое из них уже устремились к выходу. Вспышечки стереокамер покусывали воздух. Какая-то женщина смеялась, прикрыв рот ладонями и вытаращив глаза, в которых скакали, как в диафильме, изумление и восторг. Некто багрово-черный что-то бормотал, оправдываясь, в маленький телефон-секретку. Он так сильно прижимал трубку, что после на щеке осталась темная вмятина.

Бугго брала банкноты пальцами в перчатках и кидала их на стол:

— Сто двадцать… Сто двадцать один… Господин Хугебурка, займите мне один экю!

Хугебурка встал. Тотчас щупальца камер и взглядов устремились к нему. Они впивались ему в затылок, когда он шел к креслу Бугго, обшаривали спину — несомненно, запечатлевая изрядно мятую куртку и плохо вымытые волосы.

Экю явился на свет из кармана и был подан Бугго.

Она вскочила с кресла, улыбаясь, — солнечная.

— Ну вот и все, господа! — воскликнула Бугго. — «Ласточка» — моя. И если достойная фирма «Лилия Лагиди» вздумает тянуть с ее ремонтом, у меня возникнут разные вопросы… Например, откуда страховая компания знала, сколько денег у меня на счету, если эта информация является конфиденциальной?

Теперь в зале было уже несколько по-нехорошему багровых человек.

— Предлагаю завершить заседание, — вмешался председатель. Он выглядел невозмутимым, но Хугебурка видел, что у него почернели губы, и он близок к обмороку. — Документ, удостоверяющий право госпожи Бугго Анео на полное и безраздельное владение кораблем «Ласточка», готов и сейчас будет подписан всеми заинтересованными сторонами.