— Но ведь у нас есть профсоюз. Она не сможет…
— Много тебе будет толка от профсоюза, если леди Катмилла добьется отзыва твоей лицензии рычажного, — буркнул рычажный Смит.
— Или если наш хозяин — кузен караван-мастера — будет разорен. Не знаю, что более вероятно — скорее всего, и то, и другое.
— А я так и не получу своей лицензии! — горестно воскликнула Бернбрайт и зарыдала, упав на подушки рядом с миссис Смит, которая мрачно смотрела на кончик своей погасшей трубки.
— Будь они все прокляты, — промолвила она наконец. — Я все равно собиралась скоро уйти на покой, так почему бы не сейчас? За годы, что я ездила с караванами, мне удалось отложить немного денег — достаточно, чтобы начать свое дело и открыть таверну или маленькую гостиницу. Не отчаивайтесь, мальчики, как-нибудь переживем.
— А не найдется ли у вас дела для сигнальщицы без лицензии? — робко осведомилась Бернбрайт, вытирая нос рукавом.
— Возможно, — кивнула миссис Смит. — Вам-то дело найдется. Хуже всех придется нашему караван-мастеру — от него они так просто не отстанут. — Она повернулась к нему. — Мне очень жаль, юный Смит…
— А мне кажется, все не так уж страшно, — пожал плечами Смит.
— То есть никаких денег у меня, конечно, нет, но ничто не мешает мне снова исчезнуть.
— Снова? — удивился Тигль, приподнимая голову.
— Это долгая история, — ответил Смит. Тут ему в голову пришла новая идея. — Послушайте, — добавил он поспешно, — перед смертью Паррадан Смит попросил меня доставить по адресу одну вещь. Ту, которую он вез в чемоданчике…
— Там и вправду была воровская добыча?! — воскликнула Бернбрайт и тотчас зажала себе рот рукой.
Смит покачал головой.
— Не совсем. То есть дело не в том, что там было. Паррадан Смит сказал, что если я исполню его поручение, меня щедро вознаградят. Эти деньги я отдам вам, чтобы вы могли открыть эту вашу гостиницу, за вычетом, естественно, некоторой суммы, которая понадобится мне, чтобы купить билет до… Словом, до того места, куда я решу отправиться.
— Весьма щедрое предложение, — негромко сказала миссис Смит, выколачивая трубку. — Мы все тебе признательны, юный Смит.
— Девять кругов ада! — возмутился Тигль. — Ну почему все лучшие караван-мастера либо погибают, либо вынуждены бросать свое ремесло?!
Тут Смит вспомнил про кошелек лорда Эрменвира и вытащил его из кармана.
— Вот, — сказал он. — Я сейчас же отправлюсь по адресу, который дал мне Паррадан Смит, а вы возьмите эти деньги, наймите у хозяина таверны несколько комнат и перетащите туда из повозок наши вещи, пока Колесный Приказ не наложил на них лапу. Я вернусь поздно вечером, после того как побываю у его светлости.
— Может быть, лорд Эрменвир нам поможет? — мечтательно протянула Бернбрайт. — Ведь он, кажется, человек достаточно влиятельный.
— Никогда не рассчитывай на помощь сильных мира сего, — заметила на это миссис Смит и, придвинув к себе кошелек, заглянула внутрь. — Даже если они иногда проявляют неслыханную щедрость… — добавила она несколько растерянно. — Итак, решено. Я пойду переговорю с любезнейшим мистером Соккетом насчет комнат, а вы, мальчики, заберите наши вещи — в кухонном сундуке есть несколько кастрюлек, с которыми мне было бы жаль расстаться. Бернбрайт, ради всего святого никуда не ходи в таком виде. Высморкайся и успокойся… — Она встала и выпрямилась. — Что касается тебя, юный Смит, то если сможешь — присоединяйся к нам. В таверну можно попасть через черный ход — он выходит на Рыбную улицу, там после наступления темноты никого не бывает. Ну а если обстоятельства сложатся иначе… — Она наклонилась и потрепала Смита по щеке. — Рано или поздно, ты получишь своих жареных угрей. А теперь — ступай. Удачи тебе.
Достав из тележки саквояж Паррадана Смита, Смит спросил у одного из носильщиков, как найти виллу лорда Кэшбана Битбрасса. Выяснив, что она находится в жилом районе в конце Якорной улицы, он сразу отправился туда.
Чтобы попасть к нужному дому, ему достаточно было обогнуть квартал и спуститься по склону высокого холма. С его вершины Смиту были хорошо видны крыши богатых городских домов; порой он даже мог заглянуть в чей-то уютный частный сад, хотя сам Смит все еще находился на том конце улицы, где властвовала бедность. Торговцы жареной рыбой толкали перед собой вихляющие тележки, наперебой расхваливая свой товар. Нищие и калеки сидели вдоль тротуаров или ковыляли на костылях, повесив на шею замызганный пергамент с перечнем великих морских сражений, в которых им довелось потерять ту или иную конечность. Худые оборванцы с быстрыми глазами, подозрительно оглядываясь, входили и выходили из дверей дрянных меблированных комнат и контор, а холодный ветер тащил по мостовой шуршащие листья, солому и прочий мусор.
Невдалеке мерцало море. Прибрежная полоса была закрыта туманом, но дальше серебристая гладь воды была чиста. На горизонте белели паруса судов, направлявшихся в порт Уорд'б, и Смит невольно подумал, что утром он и сам, быть может, будет двигаться в ту сторону, нанявшись простым матросом на какой-нибудь парусник — предпочтительно на тот, который отплывает в долгое путешествие куда-нибудь за море. Разумеется, имя ему снова придется сменить. Как же ему назваться? Флинтом? Стокером? Железным Башмаком?
Порыв ледяного ветра толкнул его в грудь, забравшись под истрепанную, штопаную-перештопаную куртку, и Смит почувствовал, как от холода заныли раны. Затрепетала и захлопала на ветру написанная на зеленом шелке небольшая вывеска. Вглядевшись, Смит разобрал несколько иероглифов языка йендри. Кажется, это была какая-то реклама.
Но на здании была и другая вывеска, гораздо более крупная; она гласила: БАНИ. Глядя на нее, Смит невольно нащупал на груди глиняный диск.
— Почему бы не зайти? — спросил он сам себя и толкнул дверь.
Горячий воздух ударил его, словно жар из открытой печной заслонки или кузнечного горна, но ощущение показалось Смиту почти божественным. Воздух был насыщен паром и тонкими ароматами трав и благовоний, которыми пользовались йендри; где-то журчал фонтан, и вода с плеском лилась на каменную облицовку пола. Кажется, он наконец попал туда, куда ему было нужнее всего.
Банщика Смит обнаружил за небольшим столиком, почти полностью скрытым папоротниками и бромелиями, росшими в подвешенных к потолку глиняных горшках. Это оказался йендри, одетый в белый халат. Сидя за столом, он читал городскую газету. Не поднимая головы, йендри спросил:
— Желаете попариться или только помыться, господин?
— Вообще-то… — Смит снял с шеи диск. — Вообще-то я ищу Левендила Алдера. Мне нужно довести до конца курс лечения.
Он протянул диск банщику. Тот несколько мгновений внимательно его разглядывал, потом чуть заметно кивнул.
— Я Алдер, — сказал йендри. — Значит, вы больны? — Он взял диск из руки Смита, понюхал и сморщился. — Ага, яд… Вас ранили отравленной стрелой. Что ж, в таком случае — прошу…
Он встал и повел Смита в раздевалку.
— Оставьте вашу одежду и все остальное здесь. — Йендри показал на один из полированных деревянных шкафчиков и исчез за занавеской.
Смит стал раздеваться. Свои ножи он положил в правый ботинок, потом сложил на полочку одежду, а сверху со всеми предосторожностями поставил саквояж Паррадана Смита. Сматывая не первой свежести бинты, он разглядывал свое израненное тело и невесело размышлял о том, что, должно быть, уже не далек тот день, когда он станет недостаточно быстр и проворен, и тогда даже юнец сможет разделаться с ним.
Когда вернулся йендри, в руках у него был небольшой заварной чайник и чашка.
