Эрменвира из Дома Зимородка.
— Да прославится ваш дом, милорд, — ответил Смит, вставая. Насколько он мог припомнить, ему еще никогда не приходилось слышать о Доме Зимородка.
Как раз в этот момент лорд Эрменвир согнулся в приступе жесточайшего кашля, поэтому Смит не сразу разглядел его лицо. Наконец лорд выпрямился, вытирая губы вышитым носовым платком, и Смит увидел юношу маленького роста и крайне деликатного сложения. Из- под полумаски, изображавшей голову единорога, торчала напомаженная и тщательно завитая бородка. Глаза в прорезях маски блестели лихорадочным блеском.
— Привет!.. — прохрипел лорд. — Значит, ты и есть тот парень, который доставит меня в Сэлеш Морские Ворота? Надеюсь, ты знаком и с ремеслом плакальщика, поскольку я несомненно)умру в дороге…
— Его светлость шутит, — вставил кузен, заламывая руки. — Отец благородного лорда Эрменвира заплатил немалую сумму за то, чтобы мы отвезли его сына на лучший курорт в Сэлеше. Я дал письменную гарантию, что мы сумеем благополучно доставить его светлость к морю.
— В самом деле? — удивился лорд Эрменвир. — Довольно опрометчиво с вашей стороны. Вот, взгляните сами… — Носком туфли он начертил в пыли на полу некое подобие мишени, потом, отступив назад на несколько шагов, откашлялся и выплюнул внушительный сгусток крови. Прочертив в воздухе дугу, плевок угодил в самый центр мишени.
— Видали? — спросил лорд Эрменвир почти весело, пока Смит и его брат таращились на мишень и друг на друга. — Это последняя стадия. Впрочем, не беспокойтесь: в моем багаже есть и белая ткань для савана, и бальзамирующие составы. Кроме того, мой почтенный отец не особенно расстроится, если я окончу свой земной путь в столь раннем возрасте, что бы он там ни говорил.
Кузен проговорил поспешно:
— Я уверен, все дело в нашем не особенно благоприятном климате, милорд. Уверяю вас, я сам кашлял кровью всего пару часов назад. К счастью, с началом зимних дождей это обычно проходит.
— Надеюсь, что к тому времени, когда они начнутся, я уже буду в аду или в Сэлеше, — проворчал юноша и окинул Смита пытливым взглядом. — Ну, караван-мастер, я уверен, вы назначите отправление на какой-нибудь безбожно ранний час. Значит, когда пропоют петухи, я все еще буду нежиться на своей пуховой перинке, так что вы отправитесь без меня.
— Караван действительно отправляется с площади у Западных ворот за час до рассвета, милорд, — сдержанно объяснил Смит. — Но…
— Отлично, я буду там, — внезапно перебил юный лорд. — Итак, до утра.
На ходу подтягивая свои белые в блестках чулки, он «ввинтился в толпу танцующих, а двоюродные братья снова переглянулись.
— Это не заразно? — с тревогой спросил Смит.
— Нет-нет, просто у молодого человека слишком нежные легкие, — затараторил кузен. — Насколько я помню, его почтенный папаша сравнил своего отпрыска… Минуточку… — Он извлек из-за пазухи сложенный в несколько раз толстый пергамент с внушительных размеров печатью черного воска. — Ага, вот… Владетельный лорд обозвал своего сыночка «оранжерейным цветком, который боится и сквозняков, и слишком жаркого солнца». В любом случае, дружище, молодой лорд Эрменвир путешествует с сиделкой и внушительным запасом лекарств, так что единственная твоя забота — доставить его в Сэлеш.
— Но что если он все-таки умрет? — осведомился Смит.
Его брат вздрогнул и, с подозрением покосившись на пергамент, поспешно убрал сверток обратно.
— Это может иметь в высшей степени неблагоприятные последствия, — признался он неохотно. — Отец молодого лор&а — лицо очень влиятельное. Он отвалил нам за услуги целую кучу денег.
Смит вздохнул.
— Не беспокойся, всю дорогу молодой лорд проведет в своем персональном паланкине, — добавил кузен с таким видом, словно это обстоятельство решало все проблемы. — Ты и оглянуться не успеешь, как вы уже будете у моря. Это легкий маршрут — один из самых простых. Я абсолютно уверен: ты сумеешь доставить лорда Эрменвира благополучно, а хорошее начало в нашем деле значит очень, и очень много. Ты прославишься, и у нас отбоя не будет от заказчиков… Ага, вот и они!.. Извини пожалуйста, но мне нужно срочно кое с кем переговорить… — И с этими словами кузен повернулся и исчез в толпе, несомненно отправившись в погоню за очередным клиентом.
Проводив его взглядом, Смит снова вздохнул и, сев за столик, машинально сделал из бокала большой глоток. О толстом слое грязи на дне он успел совершенно забыть.
Смита разбудил мелодичный перезвон водяных часов. Вскочив с деревянного топчана в крошечной каморке, которую он снимал в городе, Смит натянул свою видавшую виды куртку и был уже готов отправляться в путешествие. Прежде чем выйти из дома, он лишь ненадолго замешкался перед шкафчиком с оружием, решая, что лучше всего взять в дорогу. Поразмыслив, он остановил свой выбор на паре ножей, которые удобно размещались в ботинках, и мачете, который можно было прицепить к поясу. Этого, решил Смит, будет вполне достаточно для «легкого маршрута».
Однако он был весьма удивлен, когда, встретившись с кузеном на площади у Западных ворот, увидел у него в руках два самострела и нагрудный патронташ с огненными стрелами.
— Приходилось раньше пользоваться этими штуками? — спросил кузен, вешая патронташ на плечо Смиту и застегивая пряжки.
— Конечно. Но ведь ты говорил…
— Да-да, я знаю: рутинная поездка, простой маршрут и все такое… Считай это просто страховкой против всяких непредвиденных обстоятельств. К тому же оружие придает мужчине вид внушительный и грозный, а ведь именно этого ожидают пассажиры от мастера-караванщика!.. Ну вот, теперь ты настоящая гроза бандитов и демонов!.. Вот тебе подорожная и список пассажиров.
Он протянул Смиту замызганный пергамент. Пока тот разглядывал документ, кузен отошел к каравану и принялся визгливым голосом отдавать распоряжения работникам, которые грузили на одну из самоходных тележек что-то очень похожее на большие фиолетовые яйца.
Это, несомненно, и были двенадцать дюжин стеклянных бабочек («Обращаться с особой осторожностью»), которые студия «Семь Бабочек» отправляла леди Катмилле из Дома Серебряной Наковальни, порт Уорд'б, ибо прочий груз каравана состоял из двадцати мешков муки тонкого помола со Старых Мельниц (получатель — пекарня Старого Боба в Малом Сэлеше) и тридцати ящиков минеральных красителей из карьеров Внешнего Троона (получатель — студия «Звездный огонь» в Сэлеш-Хиллз). Ни о каких яйцах — фиолетовых или любых других — в подорожной не говорилось.
Пассажирскую ведомость открывали Лейтан и Демара Смит с семьей, проживавшие в Сэлеш-Хиллз. В графе «профессия» было написано, что Лейтан и Демара занимаются огранкой драгоценных камней и изготовлением ювелирных украшений. За ними следовал Паррадан Смит, курьер из Города Пылающей Горы. Кроме этих несомненных Детей Солнца в списке значились также лорд Эрменвир из Дома Зимородка со слугой и некто Ронришим Цветущий Тростник, целитель-травник из Сэлеша. Судя по имени, этот последний принадлежал к народу йендри — многочисленной расе лесных людей, которые открывали против Детей Солнца партизанские действия каждый раз, когда им казалось, будто последние неоправданно расширили свои лесозаготовки.
Поглядев в сторону каравана, Смит убедился, что его догадка была правильной. Он сразу заметил йендри, который возвышался над обычными людьми на целую голову. Цветущий Тростник стоял несколько в стороне от остальных пассажиров, с отстраненным видом наблюдая за погрузкой. Йендри были стройными и гибкими существами и не носили почти никакой одежды, а их кожа варьировалась от зеленовато-оливкового до самого настоящего зеленого цвета. Дети Солнца считали их наглыми, самоуверенными, ненасытными дикарями (кое-кому, впрочем, йендри казались извращенно женоподобными). То же самое йендри говорили о Детях Солнца.
Остальных пассажиров опознать было так же легко. Молодая супружеская пара — которая склонилась над вопящим младенцем и размахивала у него перед носом то палочкой коричневого сахара, то набитой опилками игрушкой, пока остальные дети, едва не попадая под ноги взмокшим от пота
