просто, вытянув голову, водил ею вслед за мечущейся перед ним фигуркой.

Когда дракон опустился ниже и стал выравнивать полет, чтобы скосить мечника одним ударом, тот привстал, вытянулся во весь рост, кажется, даже поднялся на пальцах. Я угадал его намерения: дракон ударит, а он в последний, единственно возможный момент упадет на землю и попытается вонзить меч куда-нибудь в тело, может, даже резанет по крылу. Если бы только ему удалось перерубить перепонку…

Шиподракон налетел, и Греда выполнил свое наилучшее падение, ногами вперед, выставив вперед меч и… вонзил его. Вонзил в разинутую пасть чудовища!

Греда совершил только одну ошибку, на большее у него не хватило времени. Рукоять меча находилась на высоте его живота, и дракон, в язык которого вонзилось лезвие, всей силой своего тела ударил мечника оголовком рукояти. Мгновением позже дракон с наколотым на противоположный конец меча Гредой взлетел выше, а потом мотнул кошмарной головой и стряхнул мечника с торчавшего из пасти оружия. Воющее, беспорядочно размахивающее конечностями тело после короткого падения с глухим звуком ударилось о каменную площадку перед пещерой.

Вой прекратился.

Боже! Дракон наверняка даже толком не почувствовал веса воина в кольчуге!

Послышался крик мастера:

— Прячься!

Я бросился в укрытие, хотя знал: ни один атакованный дракон не уходит от драки, он нападает, пока не погибнет сам или не убьет врага. Это чудовище, король драконов, этот проклятый шиподракон обладал такой же яростью, как и стая обыкновенных. Я добежал до своей щели и юркнул в нее. Впрочем, тут же развернувшись, не удержался и выглянул.

Дракон поднялся еще выше и сделал в воздухе петлю. Наверняка он хотел оценить расстановку сил, посчитать оставшихся в живых врагов. Я вжался в скалу и увидел, как из люльки выбирается Муел. Бедняга не знал, где спрятаться. Подняться вверх, на вершину, чтобы его сбило потоком воздуха? Вниз? На каменную площадку перед логовом, на которой негде укрыться? Он все же выбрал второе и наконец, выбравшись из веревок, начал спускаться. Тут одна нога его снова запуталась, он потерял равновесие и повис головой вниз. Шиподракон развернулся в воздухе — сделал разворот, словно легкая, проворная ласточка, — заметил движение на стене и спикировал, как ястреб на курицу. Был он в этот момент смертельно красивым — низвергался, подобно молнии.

Я выскочил из-за камня и бросился через площадку к пещере. Через несколько шагов я отшвырнул оба меча. За спиной у меня был третий, и он не мешал мне бежать. Мчался я, как никогда в жизни, и никогда в жизни я не бегал наперегонки с такой близкой смертью. Если дракон уже восстановил в своем зобу огненную слюну, то моя голова вот-вот поджарится и взорвется. Однако если сейчас его не уничтожить, то эта рептилия будет и дальше убивать нас по одному.

Я увидел, как Муел все же выпутался из веревок и начал съезжать по одной из них. Когда я уже приближался к логову, а дракон — к Муелу, сетевой отпустил веревку и кубарем скатился по скале. Он глухо ударился о землю, однако того лопающегося звука, который издало тело Греды, я не услышал. Я вбежал под свод пещеры и, остановившись, обернулся. Сверху до меня доносился грохот, треск, словно бы мужики дрались кнутами или ремнями. Я вернулся к выходу и выглянул.

Муел лежал неподвижно. Дракон махал крыльями, пытаясь остановиться: именно перепонки огромных крыльев издавали этот трескучий звук. Наконец он мягко приземлился. Скрипнули когти.

На меня дракон не обращал ни малейшего внимания. Поэтому я выбрался из пещеры и на цыпочках вплотную к скале двинулся в направлении его крыла, чтобы наверняка ударить мечом по перепонке, а если удастся, то поддеть лезвием чешуйку на боку, где не было отравленных шипов, и вбить в тело отравленный нож… Мастер Брегон закричал, отвлекая внимание шиподракона от меня и Муела, да только бестия не обращала на него внимания. Монстр вытянул голову в сторону неподвижного сетевого, а из пасти у него все еще торчал меч Греды. Может, поэтому он не мог плюнуть огнем? Я же теперь двигался вдоль хвоста чудовища, кислый запах выбивал из моих глаз слезы, и я боялся, что вот-вот кашляну. Тогда монстр повернет голову и заглянет мне в глаза. Клянусь, я предпочел бы умереть, чем посмотреть ему в глаза и остаться жить с этими воспоминаниями.

В том месте, где хвост переходил в туловище, он имел толщину пивного бочонка. Тело дракона, конечно, было еще шире, а возле крыльев оно достигало толщины двух пней от вековых дубов. Я поравнялся с концами сложенных крыльев, от острого запаха мое лицо залило слезами, и дышал я чем угодно, но только не воздухом. Неожиданно, уже взявшись за рукоять меча, я увидел, как хвост чудовища отодвигается в сторону, из открывшегося отверстия начинает выдавливаться густая, смолистая масса, в которой виднеются какие-то белые щепки. Темное месиво выплывало и выплывало, от него валил пар, который вместе с запахом словно ударил меня по глазам. Я заткнул нос и, глубоко вздохнув, почувствовал, как зловоние заполнило и обожгло легкие. Я бросился в сторону, в эту теплую, мерзкую массу, между кусками непереваренных коровьих костей. В руке у меня был нож, и я тотчас вонзил его в светлую, открывшуюся на время дефекации кожу. Вслед за этим моя левая рука погрузилась по локоть в экскременты и схватила второй нож. Правая была уже по плечо в дурно пахнущей массе, и только благодаря этому я удержался на поверхности, не погрузившись с головой. Я вонзил второй нож рядом с первым. Дракон, только сейчас почувствовав мои удары, испуганно заскрипел и, дернувшись всем телом, саданул меня о скалу, что привело к вдвойне счастливому результату. Во-первых, из чудовища теперь валило так, что я мог бы запросто утонуть, во-вторых, основание хвоста несколько раз резко дернулось, и останься я слишком близко, меня бы сплющило и впрессовало в массу из кусков непереваренной кожи, рогов и костей.

К счастью, дракон был так огромен, что, когда он притиснул меня к отвесной скале, между толстым хвостом и камнем у земли остался небольшой зазор, достаточный, чтобы подобная мне маленькая мышка пережила удар. Шиподракон отодвинулся, а я остался лежать неподвижно, надеясь, что он меня не заметит. Так оно и получилось. Осторожно приоткрыв глаза, я заметил, как тварь, поворачивая голову, нечаянно задела о скалу рукояткой торчащего из пасти меча. Только теперь он зарычал, и сила попавшего в меня воздушного удара была такова, что меня протащило по шероховатому камню, сорвало с головы шапку и одновременно достаточно неплохо очистило от экскрементов. Град взметнувшейся каменной крошки и камешков пролетел рядом со мной, попал в скалу и мне в голову, как если бы на меня высыпали со стен осажденной крепости корзину щебня. Слезы заливали глаза, но я все же увидел, как дракон рванулся вверх, словно пытаясь взлететь, но тут же рухнул обратно.

Перевернувшись, я вскочил на ноги и кинулся в сторону пещеры. Дракон рыкнул еще раз. Не знаю, смотрел ли он на меня в тот момент, однако мне в спину опять ударила сильная струя воздуха, пыли и мелких камешков. Я пролетел несколько шагов и, размахивая руками, шлепнулся на камень, словно ком глины.

В этот момент из глубины пещеры до меня долетел стон, подобный уже слышанному ранее.

Времени вслушиваться не было. Вскочив, я вбежал в пещеру, прижался к холодному камню стены, услышал какой-то дробный стук и только немного погодя сообразил, что это стучат мои зубы. Поднеся к лицу руку, я понял, что она грязна, замарана драконьими экскрементами и ужасно смердит, а пальцы трепещут, словно крылышки мотылька. Пожелай я их пересчитать, наверняка потерпел бы фиаско. Потом я услышал, как кто-то рыдает рядом со мной, оглянулся и никого не обнаружил. Оказывается, это плакал я. Я хотел было вытереть слезы рукавом, однако если бы сделал это, то лишь залепил бы себе глаза грязью. Тогда я сорвал куртку, выдрал из-за пояса полы рубашки и вытер лицо.

Я подумал, что необходимо сообщить остальным о двух порциях могильницы, которые я засадил в монстра. Подождем, он должен сдохнуть. Должен!

Я потащился к выходу.

Олтц, которого на протяжении всего сражения я не видел, а замечал лишь его летящие стрелы, высекающие искры из чешуек дракона, шел мягким, крадущимся шагом; заходил к распростертому на площадке чудовищу сбоку, чтобы выстрелить в него еще раз, поставив последнюю точку.

Падир Брегон подходил к дракону с другой стороны. В руке у него был Карник. Шиподракон извивался, а хвост его бился о скалу с хрустом и грохотом. Одно его крыло было прижато к скале, другое он начинал было расправлять, но тут же сворачивал опять. Тело корчилось на каменной площадке, а шипы на боках и спине брызгали ядом. Дракон изгибался, как насаживаемый на крючок дождевой червяк. Бесцельные