Она была по-настоящему красива, совсем как эта женщина с лирой. Умная, пылкая, но, кажется, слишком упрямая.
Видно, почувствовав его взгляд, она посмотрела на него. На мгновение с нее спала защитная вуаль, которой она прикрывалась. Ее взгляд был открытым, незащищенным, глаза блестели от слез. Мрачная красота музыки тронула ее так же, как его самого, и на мгновение их связало очарование прошлого. Но вуаль тут же снова опустилась, девушка отвернулась, и он видел теперь только черные локоны на изгибе шеи, белое обнаженное плечо. Но волшебство продолжало действовать… Таинственная мерцающая нить, соединившая их, заставила его прижаться губами к впадинке на ее затылке, проложить поцелуями дорожку вдоль ее спины, вдыхая теплый запах кожи. Почувствовать, как она дрожит под его прикосновениями, как, наконец, вскрикивает, и он видит ее подлинную суть.
Но какой она окажется? В самом деле прекрасной музой - или Горгоной, несущей гибель? Только безумный мог увлечься одной из Муз Чейзов, а Камерон хотел подольше сохранить ясность рассудка.
Внезапно музыка, жаркая комната, очарование Каллиопы Чейз показались чрезмерными для него. Былое неистовство охватило его, словно лихорадка. Он повернулся и вышел из комнаты в фойе. Там слуги устанавливали кратер на постамент, где после концерта его можно будет рассмотреть с безопасного расстояния. Он стоял так высоко, что до него нельзя было дотянуться без стремянки, которую слуги, уходя, забрали с собой. Но со своего места Камерону было хорошо видно девушку, играющую на лире. Даже жемчужинки на ее ленте и маленькую сандалию, выглядывавшую из-под ее одеяния. Отсюда она еще больше походила на Каллиопу Чейз. Такая же красивая и неприступная.
- Прикидываете, как его украсть? - спросила Каллиопа.
Камерон обернулся и увидел ее в дверях. Ее карие глаза смотрели на него не мигая, а лицо оставалось спокойным и непроницаемым. Но он почувствовал, что она вся напряжена.
Не стоило удивляться ее подозрениям. Они не поладили с первого же момента их встречи в его доме, когда она обнаружила исчезновение Гермеса из ниши. В последующие встречи спор только обострился. И все-таки его больно укололи. Пока он слушал музыку и в его голове роились странные мысли о ее шее, коже, он чувствовал себя таким близким ей. И ее тайна показалась почти разгаданной. Но она, как видно, считает его Вором. Она не чувствовала никакой связи с ним. Она не муза и не Горгона, она - холодный судья. Равнодушная Афина, он был прав, когда окрестил ее так в своих мыслях.
Камерон проглотил обиду, демонстрируя беззаботность и безразличие. Равнодушие, под стать ее собственному.
- Если вы соблаговолите подойти ближе, мисс Чейз, то сможете проверить собственноручно, прячу ли я в кармане свежую лилию, - произнес он небрежным тоном, словно ее подозрения нисколько его не задели. И сам шагнул к ней, разведя в стороны полы сюртука, чтобы она увидела, что шелковая подкладка нигде не топорщится. Она осталась на месте, но ее плечи слегка приподнялись.
- Я не такая глупышка, лорд Уэствуд.
- Разумеется, нет, мисс Чейз. Глупышкой вас никак не назовешь. Вы всего лишь немного заблуждаетесь.
В глубине ее непроницаемых глаз вспыхнула слабая искра. Но она не клюнула на его наживку.
- И все же я не настолько заблуждаюсь, чтобы пойти на преступление ради доказательства своей правоты. Я не ценю честь моей семьи или интересы науки так дешево. Те из нас, кто пользуется преимуществом хорошего образования и имеет возможность путешествовать, должны…
- Но кто вы такая, мисс Чейз, чтобы читать мне лекции о долге? Или чести? - Его гнев, который он до сих пор держал в узде, вырвался, наконец, наружу огненным фейерверком. Желание, которое он к ней испытывал, ее красота, упрямство, его собственная досада - все вместе могло свести с ума!
Камерон подошел к ней так близко, что почувствовал запах роз в ее волосах, увидел тонкий голубой узор вен под кожей цвета слоновой кости, пульсирующую жилку у основания шеи. Жадное желание схватить ее в объятия и целовать до тех пор, пока эта ледяная корка не растает, стало почти непреодолимым…
Она не отвернулась, не попятилась и продолжала смотреть на него в упор, широко раскрытыми глазами, только жилка на шее билась так часто, что он почти слышал стук ее сердца. Он даже протянул вперед руку, уже намереваясь сжать ее гладкое предплечье над перчаткой, но последний проблеск здравомыслия заставил его опустить руку и отойти.
- Вы меня плохо знаете, мисс Чейз, - произнес он хрипло.
Она приоткрыла рот, но ничего не сказала. На миг по ее лицу пробежала тень сомнения. Пробежала и исчезла.
- А что мне еще остается думать? - удивилась она. - И откуда вообще я могла вас узнать хорошо?
С Камерона было довольно. Он повернулся и вышел из дома, миновав удивленного дворецкого. Оставив позади огни и музыку салона леди Рассел, он двинулся вдоль безлюдной улицы. Ночной воздух был холодным и влажным. Но Каллиопу Чейз он не смог оставить позади. Ее осуждающий призрак неотступно преследовал его. Освободиться от него можно было только в единственном месте, весьма далеком от этих утонченных господ. Называлось оно «Кости дьявола» и пользовалось весьма сомнительной репутацией.
Едва парадная дверь особняка леди Рассел захлопнулась за лордом Уэствудом, Каллиопа без сил прислонилась к колонне. Последние остатки воли, которые ее поддерживали, стремительно унеслись холодным потоком, оставив ее ослабевшей и дрожащей. Почему всякий раз, как она видит его, с ней случается такое? И почему они непременно ссорятся?
Сзади открылась и вновь закрылась дверь гостиной, и по паркету зашелестели легкие шаги.
- Кэл? - прошептала Клио. Крепкая рука обвилась вокруг ее талии, и Каллиопа благодарно оперлась на нее. - Что случилось? Тебе плохо?
- Нет, нет… мне нужно только немного воздуха.
- Так ты была тут одна?
- Не совсем. Но я сказала кое-что лишнее, как всегда в разговоре с
Так ли это?
Клио озадаченно обернулась на дверь:
- Кто выбежал на улицу?
- Лорд Уэствуд, конечно.
- Ты хочешь сказать, что беседовала здесь с лордом Уэствудом и он так рассердился, что убежал? - Клио подняла взгляд на греческий сосуд на постаменте, и он стал жестким и сосредоточенным. - Что с тобой, Кэл? Неужели ты обвинила его в том, что это он - Вор Лилии?
Каллиопа прижала к пылающим щекам руки в перчатках, пытаясь изгладить воспоминание о своих нелепых, необдуманных словах и его гневе.
- Кажется, да…
- Кэл! - простонала Клио. - Что на тебя нашло? Я бы не удивилась, если бы такое сказала Талия. Она и самого дьявола вызвала бы на дуэль. Но ты! Ты не заболела? Может, у тебя жар?
- К сожалению, нет, это бы меня хоть как-то оправдывало.
- Бедняжка Кэл, - покачала головой ее сестра. - Но я думаю, он никому об этом не расскажет, все-таки наши отцы были друзьями.
- Наверное, не расскажет. Разве что главному врачу сумасшедшего дома.
Клио засмеялась:
- Видишь, ты шутишь, значит, еще не все потеряно. Когда увидишь его в следующий раз, скажи, что это музыка на тебя так подействовала.
- Или вино, - пробормотала Каллиопа. Она пригладила волосы, расправила юбку, чувствуя, как снова становится сама собой. - Хотелось бы больше никогда с ним не встречаться.
- Едва ли это получится. Наш мирок так тесен. - Клио снова взглянула на кратер. - Но все-таки почему ты его заподозрила?
Каллиопа пожала плечами:
- Мне вдруг показалось, что он способен на безрассудный поступок… В конце концов, свои
