— Все понятно, — Семен поднялся.

— Антон и Ольга, вас я попрошу остаться, — сказал шеф и отошел к окну.

Выходящие с любопытством поглядывали на меня. Даже с некоторой завистью. Пахнет особым заданием, а это открывает перспективы… Я глянул через зал, увидел Ольгу, улыбнулся — она улыбнулась в ответ.

Она теперь ничем не напоминала ту девушку, которую я зимой отогревал на кухне коньяком. Прекрасная прическа, здоровый цвет кожи, в глазах не просто уверенность, которая была у нее всегда, нет, теперь возникло какое-то кокетство, гордость, что ли….

Ну еще бы! С нее сняли наказание, пускай и частично.

— Антон, не нравится мне все это, — не оборачиваясь, сказал шеф.

Ольга пожала плечами, кивнула мне — отвечай, мол.

— Борис Игнатьевич, простите?

— Мне не нравится протест Дневного Дозора.

— И мне тоже, — ответил я, пожимая плечами.

— Ты не понимаешь. Боюсь, что вы все не понимаете. Ольга, ну ты-то хоть догадываешься, в чем дело?

— Странно, что Дневной Дозор несколько лет не может выследить убийцу. Странно и подозрительно.

— Помнишь Краков?

— Такое, к сожалению, не забудешь! Нас подставляют?

— Не исключено, — Борис Игнатьевич отошел от окна. — Антон, твоя оценка ситуации?

— Я не совсем понимаю… — промямлил я.

— Допустим, что в городе и впрямь бродит Дикарь, убийца-одиночка. Он неинициирован. Временами у него происходит всплеск сил, он выявляет кого-то из Темных и уничтожает. Способен Дневной Дозор его обнаружить? Увы, поверь мне, более чем способен. Но тогда почему же не обнаружил и не отловил? Ведь гибнут Темные!

— Гибнет мелочь, — предположил я.

— Правильно. Жертвовать пешками — в традиции… — шеф запнулся, поймав мой взгляд. — В традиции Дозора.

— Дозоров, — мстительно уточнил я.

— Хорошо, Дозоров, — устало согласился шеф. — К чему может привести подобная комбинация? Общее обвинение Ночного Дозора в халатности? Ерунда. Мы должны контролировать поведение Темных и соблюдение Договора известными Светлыми, а не выискивать маньяков. Тут Дневной Дозор сам виноват…

— Значит, цель провокации — конкретный человек?

— Молодец, Антон. Помнишь, что Юля сказала? Подобную акцию среди наших могут провести единицы. Это доказуемо. Допустим, что Дневной Дозор решил обвинить кого-то в нарушении Договора. В том, что кадровый, ознакомленный с Договором сотрудник собственноручно чинит суд и расправу.

— Но это легко опровергнуть. Найдем Дикаря…

— А если Темные найдут раньше, но не станут об этом шуметь?

— Алиби?

— У кого-то алиби может отсутствовать.

— Трибунал с полным допросом, — мрачно сказал я. — Вывернуть сознание, и дело с концом.

— Сильный маг легко закроется даже от Трибунала. Не обманет, но закроется. Более того, Антон, перед Трибуналом, в котором присутствуют Темные, это придется сделать. Иначе слишком много информации попадет к врагам. А если маг закрывается от дознания — он автоматически признается виновным. Со всеми вытекающими последствиями и для него, и для Дозора.

— Невеселая картина, Борис Игнатьевич, — признал я.

— Веселого мало.

— Так что же от меня требуется? — напрямую спросил я. — Ведь это не мой профиль!

— Антон, я хочу, чтобы ты просчитал, кто из наших под ударом. У кого есть алиби на все известные случаи, у кого нет.

Шеф опустил руку в карман пиджака, достал DVD-диск:

— Это полное досье за три последних года. На четверых, включая меня.

Я сглотнул, принимая диск.

— Пароли сняты. Но ты сам понимаешь — видеть этого не должен никто. Копировать информацию нельзя. Расчеты и схемы шифруй… и не жадничай с длиной ключа.

— Мне нужен помощник, — неуверенно сказал я.

Глянул на Ольгу. Впрочем, какой она помощник — ее знакомство с компьютерами ограничивается сражениями в «Еретика», «Хексен» и прочими стрелялками-бродилками.

— Мою базу данных проверяй лично, — помедлив, негромко сказал шеф. — По другим можешь задействовать Анатолия.

— А мне что делать? — поинтересовалась Ольга.

— Ты будешь делать то же самое, только иначе. Методом личных расспросов. Допросов, если честно. И начнешь с меня. Потом оставшуюся троицу.

— Хорошо.

— Приступай, Антон, — шеф кивнул. — Приступай прямо сейчас. А на остальные дела сажай своих девочек, справятся.

— Может быть, мне покопаться в данных? — спросил я. — Если вдруг у кого-то не будет алиби… Организовать?

Шеф покачал головой:

— Нет. Ты не понял. Мне не нужны фальшивки. Я хочу убедиться, что никто из наших не причастен к этим убийствам.

— Даже так?

— Да. Потому что невозможного в этом мире нет. Антон, вся прелесть нашей работы состоит в том, что я могу дать тебе такое задание. И ты его выполнишь. Невзирая на личности.

Что-то во мне дрогнуло, но я кивнул и пошел к двери, сжимая драгоценный диск. Лишь в последний миг вопрос оформился, и я спросил, поворачиваясь:

— Борис Игнатьевич…

Шеф и Ольга мгновенно отстранились друг от друга.

— Борис Игнатьевич, здесь данные на четверых?

— Да.

— На вас, Илью, Семена…

— И на тебя, Антон.

— Зачем? — глупо спросил я.

— Во время противостояния на крыше ты пробыл во втором слое Сумрака три минуты. Это третий уровень силы.

— Не может быть, — только и сказал я.

— Это было.

— Борис Игнатьевич, вы же говорили, что я маг среднего уровня!

— Допустим, что мне куда нужнее отличный программист, чем еще один хороший оперативник.

В другой момент я испытал бы гордость. Смешанную с обидой, но все же гордость. Я ведь всегда думал, что четвертый уровень магии — мой потолок, да и то достигну я его нескоро. Но сейчас все затопил страх — неприятный, липкий, отвратительный страх. Пять лет работы в Дозоре на тихой штабной должности отучили меня бояться чего бы то ни было — властей, бандитов, болезней…

— Но магов третьего уровня у нас больше десятка. Почему среди подозреваемых я?

— Потому что ты задел лично Завулона. Прищемил хвост начальнику Дневного Дозора Москвы. И с него станет организовать для Антона Городецкого персональную засаду. Или же перенастроить добрую старую запасную ловушку.