Маркус Кэйн не звонил ему в ту ночь. И еще три ночи подряд. А Блейк так и не смог отыскать Еву. Ни на работе, где ее отсутствие никто не смог объяснить. Ни дома… куда он не стал заходить, потому что, предупрежденный каким-то проснувшимся инстинктом, побоялся позвонить в дверь.

Поэтому три этих дня превратились в пытку. «Незаслуженную пытку, — думал он. — Что со мной происходит? Неделю назад я был счастливым человеком, у которого была девушка, хорошая работа, хорошее здоровье и хорошие перспективы. Но внезапно весь мой мир провалился в тартарары. И причиной тому стали телефонный звонок на рассвете и мертвый человек, который знает то, чего никто знать не может».

Никто, кроме Евы. Во всяком случае, так сказал Маркус. Еве что-то известно.

Но все ведущие к Еве ниточки оборвались.

Все ниточки?

Все ли?

Официантка, которая могла ему сказать, где сейчас Ева… мертва. Телефонистка, которая могла это знать… тоже мертва.

Маркус сказал, что он должен отыскать Еву.

Думать было трудно, потому что голова снова начала болеть. Но Арнольд уселся на край кровати и заставил себя думать.

Ева Адамс. Где она может быть, если не в отеле? Близких друзей у нее в городе нет… во всяком случае, Блейк о таких не знал. А семья ее живет далеко. Где-то в Дакоте, вспомнил Блейк. Она вполне могла поехать их навестить, но обязательно предупредила бы, что уезжает.

Тогда где?

И тут его осенило.

— Домик! — воскликнул он. — Я дал ей ключи от своего домика! И сейчас она ждет там меня!

Переполненный волнением, он вскочил и быстро оделся. Голова все еще пульсировала, но боль стала более терпимой, когда он увидел выход из тупика. И еще у него было предчувствие, что скоро узнает разгадку тайны, которая терзала его с той самой ночи, когда ему впервые позвонил Маркус Кэйн.

Движение на ночных улицах было редким, машин становилось все меньше. Тусклые фары встречных автомобилей становились ярче, потом резко проваливались назад, и появлялись пятнышки габаритных огней. Городские дома сменились пригородной застройкой, потом и она осталась позади. Бетон превратился в грунтовку, потом просто в накатанную тропу, вьющуюся по склону холма, на котором окнами на Гудзон стоял загородный домик Блейка.

Он подъехал к нему за час до рассвета и, приближаясь, радостно вскрикнул. В окне спальни горел свет! Значит, он угадал, и Ева ждет его здесь. Блейк достал свой ключ и бросился к двери…

Она была открыта.

— Ева! — крикнул он, бросаясь к спальне. Ева не отозвалась.

Он увидел то, что неделю назад было Евой — окоченевшее тело на залитых кровью простынях. Ее некогда красивое лицо превратилось в серую маску, искаженную смертными муками.

— Господи! — прохрипел Арнольд. — Господи!

И тут зазвонил телефон.

Звонил Марк. Но уже другой Марк, чья речь больше не была ни дружеской, ни радостной.

— Марк! Она мертва! Кто это сделал?

— Я, приятель. Но это неважно. Важно совсем другое — все решат, что это сделал ты.

— Ее убил ты? Но как? Почему?

— Задавай по одному вопросу, старина, — усмехнулся Маркус, и в его интонации Блейк ощутил зловещий отзвук вечности. — Это все, что мы разрешаем новым клиентам. Почему? — Его голос окаменел. — Ты отлично знаешь, почему! Чтобы расквитаться с тобой за тот случай. Во Вьетнаме.

— Так ты знал… — прошептал Блейк.

— Да.

Арнольд не мог оторвать остекленевших глаз от окровавленного тела на кровати.

— Но как? — в отчаянии спросил он. — Ты ведь всего лишь голос в телефоне. Как ты мог…

— Да очень просто, приятель. Так же, как и остальных. Официантку из кафе «Парадиз» — с помощью накурившегося подростка-хиппи. Телефонистку убила живущая в отеле бабуля; копы ее и за миллион лет не заподозрят… А твою подружку пришил вор, который ничего не помнит, кроме того, что неделю назад обчистил чей-то загородный домик.

— Но это невозможно! — негодующе воскликнул Арнольд. — Ты не можешь контролировать сознание человека! И его тело.

— Ты так думаешь? — расхохотался Маркус.

— Значит, я был прав. Ты не на небесах! Ты…

— В аду, — радостно подтвердил Маркус. — Верно, малыш. Наконец-то угадал. Им нужен падший грешник. Как ты думаешь, кого выбрали на эту роль?

— Ты меня подставил, — прошептал Блейк. — Из мести.

— Верно, — зловеще усмехнулся Маркус. — И чтобы выиграть наш спор. Ведь ты поставил свою жизнь! Ты тогда этого не понял, но ставкой была твоя жизнь, милок. Ну, теперь увидел свет?

Внезапно света стало больше, чем требовалось. Резкого белого света фонариков, грубой желтизны автомобильных фар, малиновых вспышек полицейских мигалок. Комната вмиг превратилась в разноцветный калейдоскоп. Красные вспышки сливались с пятнами на простыне.

Арнольд швырнул трубку и бросился к двери. Там его остановили, крепко схватили, завернули руки.

— Стоять, Арнольд! — громыхнул жесткий голос и ледяным от отвращения тоном произнес формальные слова: — Зачитайте ему права и уведите!

Адвоката Арнольду предоставил суд, потому что ему, похоже, было все равно. Адвокат был молод, энергичен, рвался в бой… и находился на грани отчаяния.

— Дайте же мне хоть какую-то зацепку для работы, — взмолился он.

— Они считают, что это непробиваемое дело. Так дайте мне булавку, чтобы проткнуть их воздушный шар — алиби, свидетеля. Хоть какие-нибудь доказательства, что вы не совершали этих жутких преступлений.

— Все было подстроено, — ответил Арнольд. — Он с самого начала хотел мне отомстить. И он никогда не был на небесах.

— Кто не был? — изумился адвокат.

— Я с самого начала об этом догадался. Он в аду, потому что там ему и место. И он решил загнать туда и меня.

— Кто? О ком вы говорите?

Арнольд промолчал. Он сидел на краю металлической койки, тупо уставившись в никуда. В пустоту за пределами пространства и времени. Туда, где недействительны человеческие представления о зрении и слухе. В ад двадцатого столетия с телефонной линией к проклятым душам.

Адвокат был многоречив и беспомощен.

— Ну ладно, тогда хотя бы изложите мне свою бредовую историю! — искренне предложил он. — Все, что вы мне скажете, останется между нами, но я обязан знать все. Арнольд, вы убили тех женщин?

— Я убил Маркуса, — глухо проговорил Арнольд.

— Арнольд, прошу вас…

— Маркуса Кэйна. Своего друга. Мы патрулировали периметр. Вьетконговцы выскочили на нас из высокой травы в своих черных пижамах, вопя, как косоглазые демоны. У него была М-16, и ее заклинило. А у меня — ручной пулемет. Я мог бы спасти нас обоих, но струсил и убежал. А они накинулись на него. Я слышал, как Маркус успел выкрикнуть мое имя.

— Вы рассказываете о Вьетнаме…

— Я говорю о той ночи, когда убил Марка Кэйна. Моего приятеля. Моего лучшего друга. А он отыскал способ мне отомстить.