Голос звучал ровно, убедительно. — Помнишь тот вечер в клубе? Через пару недель после новогоднего наступления? Мы заключили пари. Тот, кто умрет первым, постарается связаться с живым. И я поставил на то, что смогу это сделать…

— А я сказал, что не сможешь, — прошептал Арнольд.

— И тогда мы придумали пароль для подтверждения. Вспомнил?

— Пароль, — повторил Арнольд. Да, был пароль. И знали его только они двое. — А ты знаешь пароль?

— Конечно, — усмехнулся голос. — Я ведь сам его придумал. Пароль, малыш, это слово «бриллиг».

Наступило глухое молчание, наполненное изумлением и нарастающей уверенностью. Забыт был прерванный сон, забыта раскалывающая череп головная боль. Он позабыл и о времени, и о замерзших на холодном полу голых пятках, он не слышал доносящихся с улицы приглушенных ночных звуков. Блейк Арнольд словно покинул свою квартиру на шестнадцатом этаже в центре Манхэттена. Он снова сидел в Дананге в ту душную мартовскую ночь, держа в одной руке банку теплого пива, а пальцами другой отбивая на столе ритм гремящего из музыкального автомата очередного хита «Битлз». Он снова слышал, как мама- сан за стойкой бара подпевает на странной смеси английского с французским акцентом и восточной напевности: «I am the Waw-roos!»[9]. А напротив сидит за исцарапанным столиком слегка поддатый Марк Кэйн и, не сводя с него чуть осоловелых глаз, повторяет:

— Бриллиг, малыш, бриллиг… Это станет нашим паролем, когда один из нас отправится в огромную и прекрасную страну чудес среди звезд и вернется, чтобы рассказать о ней другому. Запомнишь?

Арнольд прервал затянувшееся молчание.

— Значит, тебе это удалось, — прошептал он. — Ты и вправду смог пробиться ко мне. Но, Марко, прошло уже пять лет!

— По земному времени, старина. По земному. А здесь оно не существует. И если бы не ты, я вообще не узнал бы про это. Сначала была пустота, ничто, и тянулось это Бог знает сколько. Потом я снова очнулся. Бац — и я уже там.

— Где? — нетерпеливо спросил Арнольд. — Что ты увидел?

— Потом, — рассмеялся Маркус. — Я тебе нарисую всю картинку по квадратикам. Но не сейчас. Я только-только научился выходить на связь и сейчас не могу долго разговаривать.

— Но ты точно там? — не унимался Арнольд. — В раю?

— Ладно, я тебе вот что скажу, — усмехнулся Кэйн. — Место, где я нахожусь, совершенно определенно не похоже на то, другое. Конечно, если другое место выглядит так, как его описывают проповедники.

«Он что-то скрывает», — подумал Блейк.

У него зародилось подозрение.

— Я должен знать.

— Что?

— Зачем ты мне позвонил? Чего ты от меня хочешь?

— От тебя? Блейк, малыш, ты все не так понял. Я ничего не хочу от тебя. Я хочу тебе помочь.

— Помочь? Чем?

— А это ты мне сам должен сказать. Что я могу для тебя сделать? Ведь я, приятель, теперь нечто вроде старого доброго ангела-хранителя. «Марк Кэйн, инкорпорейтед». Дежурный ангел-практикант. Всевидящий и всезнающий. Мгновенная помощь на голубом блюдечке. Ты просишь, я делаю. У тебя есть проблемы?

— Проблемы?

— Слава? Богатство? Какое-нибудь тайное желание?

— Да ты меня разыгрываешь!

Марк оскорбился:

— Но ведь обязательно есть нечто такое, что я могу сделать для своего старого приятеля, и тем самым доказать, что присматриваю за ним с того света! Так ведь?

— Чересчур рискованно! — взорвался Блейк. — И вообще вся эта история слишком банальна, как дешевая фэнтези в мягкой обложке. Сейчас ты мне скажешь, кто победит на очередных скачках, я поставлю на эту лошадь, а она придет последней, и тогда выяснится, что ты врал…

— Занятная история, — усмехнулся Кэйн. — Если не веришь мне, посоветуйся с Евой.

— Какой еще Евой?

— Да что с тобой, малыш? У тебя только одна знакомая по имени Ева. А мы с тобой еще поговорим. У меня время кончается. — Голос начал слабеть. — Я тебе позвоню. Скоро.

— Марко, подожди! Не отключайся. Как мне с тобой связаться?

— Никак, — ответил слабеющий с каждой секундой голос. — Но я с тобой еще свяжусь. Полагаю, скоро.

Голос превратился в еле слышное гудение натянутого между звезд провода. Послышался далекий щелчок. Потом тишина. Потом гудок.

Никто не знал, где сейчас Ева.

Утром Арнольд позвонил ей на работу. Ему ответила дежурная:

— Мне очень жаль, сэр, но мисс Адамс сегодня не вышла на работу. Возможно, вам сможет помочь кто-либо другой?

— Это личный звонок. Вы не знаете, где ее можно найти? Она дома?

— Я действительно не знаю, сэр. Могу дать номер ее телефона.

— Я его знаю. Спасибо.

— О, так это вы, мистер Арнольд? — Официальный голос смягчился. — Я в самом деле не знаю, где сейчас Ева. Сегодня ее никто не видел, а сама она не звонила. Надеюсь, ничего серьезного с ней не произошло.

— Я вам позвоню, если узнаю, — пообещал Арнольд.

Он позвонил Еве домой, но не получил ответа. Нахмурившись, он медленно положил трубку. «Ерунда какая-то, — подумал он. — Ева не из тех, кто срывается с места и уезжает, не оставив хоть какой-нибудь весточки». Они обедали вместе всего двенадцать часов назад. И она ни словом не обмолвилась о том, что плохо себя чувствует или собирается уехать. Даже не намекнула, что есть причина, из-за которой она может уйти из дома, не прийти на работу и даже не позвонить, объясняя свое отсутствие. Ева — девушка уравновешенная. Прямая и откровенная. Никогда не секретничала и ничего не утаивала.

До сегодняшнего дня.

Он позвонил ей снова через час. И прямо перед обеденным перерывом. И после него. И множество раз вечером перед сном. Но никто не снимал трубку. Он лег спать со скверными предчувствиями. Голова вновь начала побаливать.

В предрассветных сумерках ему опять позвонил Маркус Кэйн.

— Блейк, малыш… Это Марко! Ты говорил с Евой?

— Я не смог ее найти. Марко, скажи… — голос Блейка выдал снедавшие его весь день сомнения. — Скажи мне правду. Ты точно сейчас на небесах? Это… правда?

Он снова услышал смешок, который уже начинал раздражать.

— Разве я стал бы тебя обманывать, приятель? Конечно!

— Но как ты можешь мне звонить? Ведь на небо не протянуты провода.

— Блейк, малыш, ведь сейчас двадцатый век! — рассмеялся Маркус.

— Я пользуюсь самым прямым способом связи. А ты думал, это происходит с помощью столика и блюдечка?

— Кончай шутить, — огрызнулся Блейк. — Выкладывай откровенно. Зачем тебе все это надо?

— Не мне, а нам с тобой, старина. Чтобы решить наш спор. И чтобы я смог тебе чем-нибудь помочь. Сам подумай, что может быть лучше частной прямой линии связи с небесами?