т. п. Более того, Александер уверен, что его детище понимает смысл собственных действий…

Проверить это утверждение трудно, поскольку соответствующей процедуры еще никто не придумал. По знаменитому тесту Тьюринга машина (или компьютерная программа) признается «разумной», если человек, задавая вопросы невидимому партнеру, не может по ответам определить, природного или искусственного происхождения его собеседник. Выдвинутый чисто теоретически на заре кибернетики принцип не вызывал сомнений, пока дело не дошло до практики. «Боюсь, мы оцениваем, скорее, разумность вопрошающего, чем отвечающей ему системы…» — не без юмора заметил один из корифеев Лаборатории искусственного интеллекта знаменитого Массачусетсского технологического института.

Прибывший был юн. Его бледное лицо искажало отчаяние. Он искал Ключ.

В последний раз ко мне обращались с подобной просьбой давно, очень давно. Я даже не пытался припомнить, когда это было.

Я чуть-чуть развернулся в кресле и проплыл к расположенному у меня за спиной хранилищу Ключей. Они мерцали даже я это видел, — то появляясь, то пропадая во вселенных, где я установлен. Одну из многочисленных красных шкатулок, обтянутых мягкой кожей, я и вручил юноше.

Свет, заменяющий мне кожу, сделал похожим бледное лицо молодо-го человека и его светлые волосы на изваяние изо льда. Его глаза пастельного цвета сияли. В этот момент он был подобен замерзшему ребенку из сказки.

Бросив на меня быстрый, исполненный сомнений взгляд, он открыл шкатулку. Внутри лежал Ключ: небольшой плоский кристалл, содержащий документацию, диаграммы и указания. В нем хранились сведения о технологиях, которые понадобятся юноше, чтобы справиться с проблемой, вставшей перед его народом.

— Это он?

— Да.

Юноша, естественно, сомневался. Как и большинство тех, кто обращается ко мне за помощью. Получить нечто ценное за просто так? Кто же в такое поверит?

Я поверю.

— Что я должен за это сделать? — нахмурившись, спросил он.

Его реакция была предсказуемой. Мне задавали такой вопрос бесчисленное множество раз. Ведь если дать что-нибудь взамен, Ключ не будет являться даром. Так он думал. Значит, его можно взять и не беспокоиться об опасности.

Я не сдержался. Мой хохот смутил его.

— Ничего не должен. Здесь то, о чем ты просил. Способ борьбы с эпидемией, которая свирепствует в твоем родном мире и со временем истребит все живое на планете.

Казалось, это невозможно, но юноша побледнел еще сильнее.

— Доставь Ключ домой, — сказала я. — Отдай ученым. Они знают, что с ним делать.

— Я…

Он запнулся, умолк. Я терпеливо ждал.

— Не знаю, что еще сказать. Моя благодарность…

— Можешь говорить все, что пожелаешь. Можешь делать все, что пожелаешь. Располагайся в моих апартаментах для гостей. Прогуляйся в садах. Или спеши домой, где каждая минута — это спасенные тобой сотни жизней.

Он с трудом перевел дыхание, а потом поднялся.

— Я ухожу. Но взамен…

— Плата не принимается.

— Но наверняка…

— Нет. Мне ничего не нужно.

Юноша неохотно повернулся и прошел по трапу к двери, которую я для него открыл. На пороге он остановился так, чтобы не видеть меня. Черты его белого лица казались такими резкими, словно были вырезаны изо льда. Когда он заговорил, голос его звучал спокойно и как-то бесцветно. Бесцветно, жестко и решительно.

— Мы тебе заплатим.

А потом он ушел.

Передо мной опустилось механическое приспособление. Две руки подняты и прижаты к цилиндрическому телу, а другие две конечности расставлены в стороны, как у краба.

— У меня посылка, — сообщил робот.

Я проверил входные данные, познакомился с протоколом, передал ему ответный сигнал, сократив наше общение до доли секунды, после чего он отправился восвояси.

Затем я быстро проверил свой склад. Разумеется, нельзя создавать ненужные прецеденты, но я надеялся, что, взяв у них солидное количество платины, сумею избежать тех неприятностей, которые могли бы у меня возникнуть в случае отказа. Робот заявил, что не тронется с места, пока я не соглашусь принять дар, но мне ничего не стоило его перепрограммировать и приказать вернуть груз назад.

Я очень хотел так поступить. Но в прошлом, когда я отвергал подобные подношения, это иногда приводило к военным действиям против меня и моей станции. Весьма хлопотное дело, которое к тому же отбивает у других охоту обращаться ко мне за помощью. Если я соглашусь принять их подарок, возможно, они оставят меня в покое, и я смогу продолжать жить, как жил до сих пор.

Хотелось бы только знать: на что употребить хотя бы унцию металла, который им представляется столь драгоценным?

И я отправил груз в хранилище, где ему суждено без всякой пользы провести не одну сотню лет.

Их конечности состояли из сплошных острых углов, а тела были испещрены небольшими липкими отверстиями. Они замерли передо мной. Сделав небольшой глоток континуума, я понял, что эти отверстия — особые рты. На их родной планете пища имела крылья и летала. Такие рты позволяли их обладателям не умереть с голода.

— Мы пришли, чтобы найти Дающего Ключи. Того, о ком рассказывают в легендах и поют в легендах.

В последнее время ко мне стали гораздо чаще обращаться за помощью. Они говорят, что слышали обо мне в песнях, путешествующих по галактическим торговым центрам. Эти песни рождены светловолосой расой. Ее представителей становится все больше, а слава их растет благодаря их искусству.

Я был немного удивлен, поскольку не сомневался, что народ с кожей цвета льда давно обо мне забыл.

— Да. И вы меня нашли.

Мои гости принялись что-то обсуждать между собой, издавая звуки, которые у них заменяли слова. Они напоминали несколько дюжин других языков, слышанных мной на протяжении многих веков. Казалось, будто в старые пыльные углы проникают свежие, радужные лучи света.

— Нам нужно поговорить с Дающим Ключи.

Я сотворил для них улыбку, чтобы им было понятно, и сказал:

— Я рядом с вами во времени и пространстве.

Они замерли на месте, и по небольшому изменению запаха, вырывающегося из их ртов, стало понятно, что им не по себе.