торчавшего на мерзлой почве, словно обглоданная кость, и стремительно унесся в обратном направлении, вероятно, по какому-то своему важному делу.

Путешественники, дрожа и ежась, смотрели на корабль.

Рядом с ним стоял другой — полицейский крейсер с Каппы Бахвалона, пузатый, ядовито-зеленый и испещренный черными надписями разной величины и степени неприветливости. Надписи информировали всех желающих о месте приписки корабля, а также о том, какому отделу полиции он принадлежит и куда подключаются силовые кабели.

Крейсер выглядел неестественно мрачным и молчаливым даже для корабля, чей экипаж погиб от удушья в подземной камере. Он производил необъяснимое, но безошибочное впечатление, что ни искры жизни не теплится в его черных недрах.

Форд чувствовал это и был до крайности удивлен: как случилось, что корабль и двое полицейских одновременно перестали функционировать?

Остальные путники тоже чувствовали это, но холод они чувствовали еще острее и, испытывая приступ отсутствия любопытства, поспешили к «Золотому сердцу».

Форд же подошел ближе к бахвалонскому крейсеру. По пути он едва не упал, споткнувшись о робота, распростертого лицом вниз на мерзлой земле.

— Марвин! — воскликнул Форд. — Ты что здесь делаешь?

— О, только, пожалуйста, не считайте своим долгом обращать на меня внимание, — послышался приглушенный голос.

— Как ты себя чувствуешь?

— Я расстроен и угнетен.

— Но что случилось?

— Не знаю, — ответил Марвин. — Смотря где.

— Почему, — начал Форд и присел на корточки, ежась от холода, — почему ты лежишь лицом в грязи?

— Это отвечает моему настроению, — объяснил Марвин. — Не надо делать вид, будто вы хотите со мной разговаривать. Я знаю, вы меня ненавидите.

— С чего ты взял?

— Ненавидите, да. Меня все ненавидят. Так устроена Вселенная. Стоит мне заговорить с кем-то, как меня начинают ненавидеть. Даже роботы ненавидят меня. Бросьте меня здесь, зачем возиться с роботом.

Марвин мученически поднялся и застыл, мрачно глядя в сторону.

— И этот корабль ненавидел меня, — удрученно выдавил он, указывая на полицейский крейсер.

— Этот корабль? — оживился Форд. — Что с ним произошло, ты не знаешь?

— Он ненавидел меня, потому что я с ним заговорил.

— Заговорил? — возбужденно воскликнул Форд.

— То есть как, «заговорил»?

— Очень просто. Меня охватила жуткая тоска. Я подключился к его компьютеру и подробно изложил ему свои взгляды на Вселенную.

— И что случилось? — напряженно спросил Форд.

— Он покончил самоубийством, — с унынием сказал Марвин и поплелся к «Золотому сердцу».

В ночь, когда «Золотое сердце» торопилось оставить как можно больше световых лет между собой и туманностью Лошадиная Голова, Зафод Библброкс возлежал в рубке под пальмой, пытаясь вправить себе мозги усиленной дозой Пангалактического Грызлодера; Форд и Триллиан в тихом уголке обсуждали жизнь и связанные с ней вопросы, а Артур удалился к себе и лег в постель, чтобы посмотреть фордовский экземпляр «Путеводителя по Галактике».

На глаза ему случайно попалась следующая запись:

Не успел Артур прочитать дальше, как заработала внутренняя корабельная связь.

— Эй, землянин, проголодался? — спросил Зафод.

— Пожалуй, я не прочь подкрепиться, — ответил Артур.

— Тогда держись, парень! — сказал Зафод. — Мы заморим червячка в ресторане «На Краю Вселенной».

Капитан Простатник Джельц повернул свое громоздкое омерзительное тело, втиснутое в покрытое липкой слизью креслице, и уставился на экран: там радарами высвечивалось изображение самого красивого, самого совершенного космического корабля Вселенной — звездолета «Золотое сердце». Впрочем, достоинства «Золотого сердца» оставляли капитана вогонского корабля равнодушным. Эстетика и техника в равной степени были для него книгами за семью печатями. Еще меньше занимал Джельца тот факт, что на борту «Золотого сердца» находится экс-Президент Галактики Зафод Библброкс, за которым охотилась вся галактическая полиция. У капитана были дела поважнее.

Джельц удовлетворенно хрюкнул.

— Компьютер, — пробурчал он гнусным голосом, — соедини меня с моим психиатром.

На экране появилось лицо Гэга Полгнома. Он улыбался. Еще бы: от вогона, которого он вынужден был лицезреть, его отделяли десять световых лет. В улыбке Гэга сквозила легкая ирония. Хотя Джельц и называл его своим личным психиатром, на самом деле именно Полгном пользовался услугами капитана и платил ему огромные деньги за весьма грязную работу.

— Приветствую вас, капитан. — сказал Гэг Полгном. — Как мы сегодня себя чувствуем?

Капитан сообщил, что за последние несколько часов в ходе боевых учений он уничтожил почти половину своего экипажа.

— Что ж, — сказал Полгном, — такое поведение мне представляется вполне нормальным для вогона. Естественный и полезный для здоровья выход агрессивных инстинктов в форме вспышек бессмысленной ярости.

— Да-a, вы всегда так говорите! — недовольно проревел вогон.

— Что ж, — сказал Полгном, — такое поведение мне представляется вполне нормальным. Превосходно, мы оба находимся сегодня в психически сбалансированном состоянии. А теперь скажите, как выполняется поставленная задача?

— Корабль обнаружен.

— Отлично, — сказал Полгном, — отлично! Кто на борту?

— Землянин.

— Прекрасно. Кто еще?

— Женщина с той же планеты.

— Очень хорошо. Еще кто-нибудь?

— Форд Префект, вы его знаете.