откровенно издевался над Марием, к собственному удовольствию и удовольствию своего папаши. Близящееся поражение на реке Мутул побудило и Рутилия Руфа, и Мария выступить с критикой. Марий заявил Метеллу, что лучшее средство выиграть войну с Нумидией – это взять в плен самого Югурту.

– Но как это сделать? – спросил Метелл. Чувствовалось, что после неудачи в первом сражении он готов прислушаться к совету.

– Хитростью, – сказал Рутилий Руф.

– Какой?

– Об этом думай сам, Квинт Цецилий, – отрезал Гай Марий.

Но вот теперь, когда все благополучно вернулись в Африку, и не знали, куда деваться скучными дождливыми днями, Метелл Свинячий Пятачок держал свои намерения в секрете. Лишь вступив в контакт с одним из приближенных Югурты, человеком по имени Набдальса, он вынужден был на беседу с ним пригласить и Мария.

– Зачем? – резко спросил Марий. – Сам, что ли, не можешь делать свою грязную работу, Квинт Цецилий?

– Поверь мне, Гай Марий, если бы только Публий Рутилий был здесь, мне бы не было нужды в тебе! – отрезал Метелл. – Но ты знаком с Югуртой лучше меня и, значит, лучше понимаешь ход мыслей нумидийца. Все, чего я хочу от тебя, – это чтобы ты сидел и наблюдал за этим Набдальсой, а потом сказал мне, что ты думаешь.

– Удивительно! Ты так доверяешь мне? Думаешь, я скажу тебе всю правду?

Метелл с изумлением поднял брови, не на шутку озадаченный.

– Ты здесь, Гай Марий, чтобы воевать против Нумидии. Почему бы тебе не сказать мне правду?

– Ну что же, зови этого малого, Квинт Цецилий. Постараюсь угодить тебе.

Марий знал кое-что о Набдальсе, хотя никогда не встречался с ним: тот был приверженцем принца Гауды – претендента на нумидийский престол, жившего почти по-королевски недалеко от Утики, в процветающем городе, который вырос на месте Старого Карфагена. Видимо, Набдальса был посланцем принца Гауды.

Метелл объяснил точно: чтобы решить вопрос о возведении Гауды на нумидийский престол, надо взять самого Югурту в плен. Думали ли принц Гауда – или Набдальса – как это сделать?

– С помощью Бомилкара, без сомнения, господин, – ответил Набдальса. Метелл посмотрел на него в упор:

– Бомилкара? Но он же для Югурты как брат!

– Сейчас между ними натянутые отношения, – объяснил Набдальса.

– Почему? – спросил Метелл.

– Из-за права наследования, господин. Бомилкар хочет быть назначен регентом на случай, если что-то произойдет с Югуртой, Югурта же – против.

– Регентом, не наследником?

– Бомилкар знает, что никогда не мог бы стать наследником, господин. У Югурты двое сыновей. Вот только они очень молоды…

Нахмурившись, Метелл попытался понять образ мышления чужого народа.

– Почему Югурта против? Я бы счел, что Бомилкар – идеальный вариант.

– Все дело в происхождении, господин. Бомилкар не является потомком царя Масиниссы. Он не принадлежит к царскому дому.

– Понимаю, – Метелл был немного смущен. – Ну, хорошо, тогда подумай, что ты можешь сделать, чтобы убедить Бомилкара в необходимости союза с Римом.

Он повернулся к Марию:

– Надо же! Можно подумать, что человек, чье происхождение не позволяет ему занять трон, вполне годится в регенты.

– В понятии Югурты – это заявка на убийство его сыновей, – объяснил Марий. – Потому что ведь как еще мог бы Бомилкар взойти на престол, если не уничтожив наследников Югурты и не основав новую династию?

Метелл снова обратился к Набдальсе:

– Благодарю тебя, высокородный Набдальса. Можешь идти.

Но Набдальса не собирался уходить.

– Господин, разреши мне просить об одном маленьком одолжении.

– Да? – отозвался Метелл нелюбезно.

– Принц Гауда очень хочет встретиться с тобой. Он удивлен, что ему ни разу еще не была предоставлена такая возможность. Твой срок наместничества в провинции Африка почти закончился, а принц Гауда все еще ожидает приглашения.

– Если он хочет встретиться, что же ему мешает?

– безучастно спросил Метелл.

– Квинт Цецилий, он не может придти просто так, – сказал Марий. – Ты должен послать ему официальное приглашение.