Публий Вагенний облокотился на стол и обдал Сертория едким чесночным духом:

– Послушайте, молодой человек… Доложите Марию, что у меня к нему очень выгодное предложение. Но говорить я буду только с ним. Это все.

Глядя в сторону, чтобы удержаться от смеха, Квинт Серторий встал.

– Подожди здесь, рядовой, – сказал он.

Внутренность палатки кожаная перегородка делила надвое. Дальний отсек служил Марию жилищем, а передний – штабом. Штаб был просторней личных покоев: в нем помещались складные стулья, горы карт, кое-какие макеты осадных конструкций, которые разрабатывались для штурма, стеллажи для документов, писем, книг.

Гай Марий сидел на своем стуле из слоновой кости у большого складного стола: Авл Манлий, его легат, расположился по другую сторону стола, Луций Корнелий Сулла занимал место между ними. Они были заняты утомительным и ненавистным для них делом, достойным бюрократов, но не воинов: просматривали счета. За маловажностью занятия обходились без секретарей и писцов.

– Гай Марий, прошу прощенья, что прерываю вас… – неуверенно начал Серторий.

Что-то в тоне его заставило всех троих поднять головы и пристально посмотреть на дежурного трибуна.

– Считай, что прощен, Квинт Серторий. Что случилось? – Марий улыбнулся.

– Наверное, я напрасно вас отвлекаю… Но здесь, у входа, один лигурийский конник, который упорствует в желании увидеть вас, Гай Марий. Зачем – не говорит.

– Рядовой, лигуриец… – повторил Марий задумчиво.

– А что говорит его трибун?

– Он не поставил в известность трибуна.

– О, секрет?.. И почему же я должен его принять, Квинт Серторий?

Серторий ухмыльнулся:

– Знал бы я – почему… Не знаю. Честно говорю. Но что-то подсказывает мне – возможно, напрасно – что вы должны принять его, Гай Марий.

Марий отложил бумагу:

– Введи его.

Вид начальства ничуть не смутил Публия Вагенния.

– Вот это и есть Публий Вагенний, – доложил Серторий, готовясь снова уйти.

– Останься, Квинт Серторий, – велел Марий. – Итак, Публий Вагенний, что у тебя за дело ко мне?

– Много чего, – ответствовал Публий Вагенний.

– Ну так давай, выкладывай.

– Сейчас, сейчас. Вот только решу, что лучше – выложить, что знаю, или предложить сделку.

– А первое связано со вторым? – спросил Авл Манлий.

– Еще как!

– Тогда начни сразу с конца, – посоветовал Марий. – Я не люблю окольных разговоров.

– Улитки! – сказал Публий Вагенний.

Все четверо посмотрели на него, но ничего не сказали.

– Я знаю, где добыть улиток. Самых больших и самых сочных. Вы и не видывали таких!

– Так вот почему от тебя несет чесноком, – молвил Сулла.

– Кто же ест улиток без чеснока! – удивился Вагенний.

– Хотите, чтобы мы помогли их собрать? – насмешливо поинтересовался Марий.

– Я хочу получить концессию, – сказал Вагенний.

– И хочу, чтоб меня свели в Риме с нужными людьми, которые заинтересуются поставками улиток.

– Вот оно что! – Марий посмотрел на Манлия, Суллу, Сертория. Никто не улыбался. – Хорошо, считай, что получил свою концессию. А где же сделка? Что ты дашь мне взамен?

– Я нашел путь на гору. Сулла выпрямился.

– Ты. Нашел. Путь на гору, – сказал Марий раздельно.

– Ага.

Марий встал из-за стола:

– Покажи.

Публий Вагенний уклонился:

– Покажу обязательно. Но не раньше, чем мы разберемся с улитками.

– Они что, не могут подождать? Расползутся? – глаза Суллы засверкали зловеще.