Стихи если и приносят пользу, то не как стихи.[1047]
Слова «хорошо подражать Гомеру и ему подобным» (…) не позволяют считать хорошим само творчество Гомера и ему подобных, – ведь они-то не подражали сами себе![1048]
Филоксен
Самое вкусное мясо не похоже на мясо, а самая вкусная рыба не похожа на рыбу.[1049]
Фрасимах
Устанавливает (…) законы всякая власть в свою пользу.[1050]
Во всех государствах справедливостью считается (…) то, что пригодно существующей власти.[1051]
Справедливость (…) люди ценят из-за своей собственной неспособности творить несправедливость. (Главкон, развивающий у Платона взгляды Фрасимаха).[1052]
Эмпедокл
Акрагантяне едят так, словно завтра умрут, а дома строят так, словно будут жить вечно. (Акрагант – город в Сицилии, родина Эмпедокла).[1053]
Анонимные изречения. Пословицы
Собаки – это хозяйки.[1054]
Когда водой подавишься, чем запивать?[1055]
Ни читать, ни плавать не умеют.[1056]
Божьи не сразу трут жернова, но трут они мелко.[1057]
Жизни ничтожную часть успеваем прожить.[1058]
Многое может случиться меж чашей вина и устами. (Пословица, восходящая к одному из греческих мифов.)[1059]
Спартанцы
Агесилай II
Трудно быть одновременно и милосердным и рассудительным.[1060]
Жители Малой Азии – никуда не годные свободные граждане, но как рабы они превосходны.[1061]
Храбрость не имеет ценности, если с ней не сочетается справедливость; но если бы все были справедливыми, не было бы нужды в храбрости.[1062]
Получив в Олимпии нужный оракул от Зевса, он [Агесилай] по приказу эфоров должен был обратиться с тем же вопросом и к пифийскому оракулу; и он послал в Дельфы спросить так: «Подтверждает ли Феб [т. е. Аполлон] слова отца своего?»[1063]
Если Агесилай слышал, что кого-либо хвалят или порицают, он полагал, что не менее важно знать характер тех, кто говорит, чем тех, о ком судят.[1064]
Когда некий врач предписал ему [Агесилаю] тщательно разработанный курс лечения, выполнять который было очень трудно, царь воскликнул: «Клянусь богами, нигде не сказано, что мне непременно нужно жить и на все идти ради этого».[1065]
Агесилай особенно любил детей: дома, играя с маленькими в лошадки, он скакал на палочке. Когда за этим занятием его застал один из друзей, царь попросил его не рассказывать об этом никому, пока сам не станет отцом.[1066]
В битве при Левктре многие спартанцы побежали с поля битвы и, согласно закону, подлежали за это лишению гражданской чести (атимии). Однако эфоры, видя, что город таким образом в момент крайней нужды в воинах потеряет своих мужчин, не знали, как избегнуть атимии и вместе с тем соблюсти законы. Тогда законодателем избрали Агесилая. Придя на площадь народного собрания, он сказал: «Я не согласился бы стать законодателем, чтобы вводить новые законы; и в нынешние я не стану вносить ни сокращений, ни изменений. Наши нынешние законы хороши и должны сохраняться во всей силе… начиная с завтрашнего дня».[1067]
Агид II
