Славное отличается от позорного более всего надлежащей мерой. [758]
Следовало бы сказать народу: «Один и тот же человек не может быть у вас вместе и правителем и прислужником».[759]
Больше всего толпа почитает тех, перед кем испытывает страх.[760]
Добровольная смерть должна быть не бегством от деяний, но – деянием. Позорно и жить только для себя, и умереть ради себя одного.[761]
Как всегда бывает с людьми, лишенными разума, ему [египетскому царю Птолемею] стало казаться, что самое безопасное – бояться всех и не доверять никому.[762]
Ничтожный поступок, слово или шутка лучше обнаруживают характер человека, чем битвы, в которых гибнут десятки тысяч, руководство огромными армиями и осады городов. [763]
Бог – это общий отец всех людей, но (…) особо приближает к себе лучших из них.[764]
Ответы индийских мудрецов Александру Македонскому:
Кого больше – живых или мертвых? —
(…) Живых, так как мертвых уже нет.
Какое из животных самое хитрое? —
(…) То животное, которое человек до сих пор не узнал.
Что было раньше – день или ночь? —
(…) День был на один день раньше.
Что сильнее – жизнь или смерть? —
(…) Жизнь сильнее, раз она способна переносить столь великие невзгоды.[765]
Задающий мудреные вопросы неизбежно получит мудреные ответы. [766]
Наибольшей любви достоин такой человек, который, будучи самым могущественным, не внушает страха.[767]
Всем людям свойственно, потерпев крушение, вспоминать о требованиях долга и чести.[768]
Не только среди животных бывают такие, что прекрасно видят в потемках, но днем слепнут (…), – точно так же встречаются люди, красноречие и ум которых при сиянии солнца и зычных криках глашатая пропадают, но если дело вершится втихомолку и украдкой, способности их вновь обнаруживаются в полном блеске.[769]
Бессмертия, чуждого нашей природе, и могущества, зависящего большей частью от удачи, мы жаждем и домогаемся, а нравственное совершенство – единственное из божественных благ, доступных нам, – ставим на последнее место.[770]
Поистине подобает полководцу иметь чистые руки.[771]
Говорят греки, что истина – в вине.[772]
Главная причина кровожадности тиранов – это трусость, тогда как источник доброжелательства и спокойствия – отвага, чуждая подозрительности. Вот и среди животных хуже всего поддаются приручению робкие и трусливые, а благородные – смелы и потому доверчивы и не бегут от человеческой ласки.[773]
Хиосец Феодот (…) [предложил] принять Помпея, а затем его умертвить. (…) Дескать, мертвец не укусит.[774]
Мудрость (…) отнюдь не хвалит невинности, кичащейся неведением зла, но считает ее признаком незнания того, что обязан знать всякий человек, желающий жить достойно.[775]
Великие натуры могут таить в себе и великие пороки, и великие доблести.[776]
Народ часто ненавидит именно тех, кому воздает почести и кто с ненасытимой алчностью и спесью принимает их от недоброхотных даятелей.[777]
Дело не только в том, что вместо красоты и добра они [безнравственные цари] гонятся за одной лишь роскошью и наслаждениями, но и в том, что даже наслаждаться и роскошествовать по-настоящему они не умеют.[778]
Я живу в маленьком городке и, чтобы он не сделался еще меньше, охотно в нем остаюсь.[779]
Один кивок человека, внушающего к себе доверие, весит больше многих и пространных периодов.[780]
Я (…) полагаю свойством (…) созданной для государственных дел души (…) хранить свое достоинство куда тщательнее, нежели актеры, которые играют царей (…) и которых мы видим на театре плачущими или же смеющимися не тогда, когда им хочется, но когда этого требует действие или роль.[781]
Первыми предатели продают себя самих.[782]
Учитель гимнастики Гиппомах, по его словам, издали узнавал своих учеников (…), даже если видел
