потому и не упоминаемых нынешних реалий…

Сон разума порождает чудовищ. А сон разума, совести, боли, сердец, всех пяти чувств, всех свойств души – чудовищные дела о листовочном безумии, обрастающих как ком, как лавина – бумажными потоками, управление которыми сродни финансовым – там и тут бумажка… Кто ими управляет, тот и папа.

Первая экспертиза, на основании которой и возбуждено уголовное дело – проведена здесь. Человеком, обслуживающим местную власть (с которой мне довелось закуситься), и его тремя помощниками. Как думаете, ходатайства о том, что нарушено то-то, игнорируется то-то, все это не соответствует тому-то, будут услышаны? Вы наивны и верите в то, что родина Деда Мороза в Устюге, а не в Лапландии? Тогда они когда-нибудь придут к вам. И скажут, что вы преступник.

Змей-эксперт, изрыгнувший из своих чресл эту бумажку под названием 'экспертиза №3' (почему №3, так и не понятно, видимо, у него свой счет, как у Одиссеева Циклопа в его ловушке) – явился в суд, поизвивался, как ужаленный, и, пригвожденный другой, следующей бумажкой – упал на первом ряду сидений, побледнел, взмок, как и милиционеры до него. (Интересно, им не хотелось воспользоваться бумажными мешками? Говорят, предавать и убивать невинных тяжело. Тошнит… Мутит…). Жаль, что 'Властелина колец' уже сняли. Спилберг, или кто там еще – жестоко просчитался: настоящих гоблинов и орков надо было набирать среди музейщиков и экспертов. Они страшнее и реальнее, даже без грима.

Доктора Гоблина, имеющего докторского звание, сразила бумага из нашей Госдумы, из комитета по законодательству, где, с одной стороны, путем научного анализа говорилось, что я не виновен, а, с другой стороны, подчеркивалось, что те, кто выдал свои писульки за экспертизу – 'совершили не просто научный подлог, но являются полностью аморальными людьми'.

И верно, – какая мораль у того, кого Пидерсия использует в качестве сливного бачка? Научность куска водопроводной трубы, используемой в качестве 'дерьма' в драке?

Новая экспертиза. Проводится там, где настаивает говорящая голова прокурора, которое под занавес своего появления рекомендует аморально-антинаучное светило… Мои предложения, мои права? – стоит ли говорить о том, что они отклонены …

На удивление, через несколько месяцев приходит ответ, оформленный, как следует, под каждым выводом – своя подпись. И вывод: ничего не нарушено и, если быть объективным – все это неоднозначно: толкование текстов, установление авторства, да и листовочка-то слишком маленькая, коротенький простенький текст об общеизвестных событиях.

Казалось бы – я/п. Но это не устраивает близнецов – суд с прокуратурой и ту руку, на которую надета эта двухголовая кукла. В дело вступают музейщики, выделив философа и филолога, которые за несколько месяцев, пока я ждал их действий в СИЗО, как настоящие виртуозы словесного скальпеля, в микельанджеловском духе отсекли лишнее, и из огромного Давида (1,5% населения, владеющее 50% богатств России) сделали чернявенького … кавказца. Мы уже об этом говорили. Вот только мотив, непонятный мотив… Может, их Сталин обидел? Или Берия изнасиловал? И им чудится кругом: если в кране нет воды, значит Сосо и Коба ее выпили – пусть не в рифму, корявенько, но зато то, что надо близнецам. Заказ готов. Заслушав эту монументальную сагу, переходим к прениям.

И после прокурора выпадает говорить сразу, не готовясь, не плавя понапрасну мозги над безумием и абсурдом – как получится. В груди, в голове – и так уже все отшлифовано: невинность, как кислота, разъедает страхи, тоже отсекает лишнее. И по всему выходило – преступник здесь, перед нами. Вернее, исполнитель, надетый на его палец, палец заказчика, который сам надет на палец своего заказчика…

На минутку отвлекусь. Болтали накануне с Денисом о снах, их значении. Мне опять приснилась рыбалка: таежная река, закинутые снасти… Я рассказываю, а Денис с Каньвой переглядываются: оказывается, рыба, пойманная рыба – это срок… Только усмехаюсь в ответ – я-то этому не придаю такого значения.

Денис сел раскладывать доминошки, что они сулят: раскладываешь из них слово 'срок', и как в детской игре с фишками, что выпадает на следующем ходу, на столько и продвигаешься. Выпадает 'пусто- пусто' – к освобождению, значит, нагонят. Если же на чем-то зациклишься, встаешь на уже открытую – скажем на 3:5, то тут есть варианты. Либо 3 плюс 5 – это 8. Либо 3 и 5 – 3 года и 5 месяцев, либо уже наоборот – 5 и3 – это по самочухе, по внутренней чуйке. Или же другой способ, практикуемый Денисом почти каждый вечер: выстраиваешь суд: 6:6 – это судья, 5:5 – прокурор, справа, 2:2 и 1:1, сложенные вместе слева – это и полированное дерево, скамья подсудимых, одновременно – это и ты с адвокатом. Все остальные доминошки делятся на четыре равных кучки, по шесть – тебе, адвокату, прокурору и судье. И выходит, когда их складываешь одну к одной, что остается вне цепочки – то и запрашивают судья и прокурор, или на что ты с адвокатом согласен…

Денис доволен – опять 'пусто-пусто', смешивает доминошки, уступая место Жеке, валится с сигаретой на шконарь – в настроении: мультики посмотреть или же фильм хороший, а по телику – сплошные сериалы. Наконец, мелькает что-то про войну – 'Максим Перепелица' – о, хороший, но уж больно старый – зато актер хороший.

Жека тем временем раскладывает 'часики' – по циферблату по две доминошки на каждый час. И идешь уже, что выпадет, по кругу, по часам, выкладывая в середку вместо стрелок дубли: 0:0 – свобода, 1:1 – ты, 2:2 – менты, 3:3 – документы, 4:4 – дом, 5:5 – тюрьма, 6:6 – дорога.

Жека, раскладывая после Дениса, слегка язвит. У него выпадает: свобода – ты – дом – менты… А он-то, по крайней мере, внешне, относится к этому не так серьезно.

– И чо? – восклицает Жека, – где тут доминошка под названьем 'и чо'?

– Ну, в рифму все, смотри: свобода – ты, дом – менты, – вмешивается с доморощенными комментариями Паха 'Шерхан'.

– И чо? – осаждает его Жека.

– Ну, чо… Это ты в который раз раскладываешь?

– Ну, во второй, и чо? – юродствует Жека.

– Ну, может это настоящее… – осторожно размышляет Шерхан, в какую сторону выгоднее повернуть, беря на себя роль Пифии из 'Матрицы'. – Надо три раза, на прошлое, настоящее и будущее… – Паха все же тормозит, пытаясь по лицу Жеки угадать, что он хочет услышать.

– Так. Свобода, я, дом… И менты. Настоящее. Дом – это централ получается, дом наш общий. Я и дом – это в настоящем. А при чем тут менты, свобода… Что этот все вместе-то значит, а? Я свободен, словно птица в небесах? В доме нашем, где тупят со мной менты? Втыкая, как отсюда выбраться – ведь это мой дом, и я тут свободен, а они – за решеткой, всю жизнь?..

– Можно и так, – осторожно соглашается с этим импровизированным Жекиным тюремным репом Паха.

– Но это бред, Шерхан. Как ты не втыкаешь, что все это бред!.. И чо? – вскипает Жека.

– А это не имеет смысла такого прямого. Это так, намек для тебя. А если не понимаешь – нужен человек, который все это умеет растолковать по сути…

– Да ну! Еще скажи, как в 'Криминальном чтиве': может, это я пастырь, а моя плетка, 'татарин' мой – это мой жезл!.. А может, это он пастырь, а я жезл…

– Брось, это дело темное, – советует, наконец, Паха.

– То-то… Не знаешь 'и чо' – лучше молчи!..

Итак, мои прения и последнее слово. На суд едем вместе с Денисом – у него тоже рассмотрение. Он садится в дальний боксик воронка – поближе к девушкам, которых вроде тоже должны были сегодня везти. Я в ближнем, откуда девушки видны плохо, зато, как в старом кино – ползет полоска с видами на часть улицы, осеннего города, маленького отрезка бабьего лета… Денису не везет сегодня – входит пожилая цыганка в черной хрустящей кожанке, грубо прошитой по турецкой моде белыми нитками, в белом пуховом платке, вся уже от возраста не розовая, а коричневая – короче, Дене не подфартило! Мне везет больше. Передо мной, вернее чуть сбоку, за мелкой клеткой автобусной решки – два мусора, которые решительно стараются не смотреть в глаза. Позади меня, в темной глубине воронка – спешная напряженная беседа двух подельников, словившихся вместе – если ты вот так скажешь, а я во так, то получится нормальный расклад, еще и терпила, господи гребаный, вспотеет – придется ему, скотине, признать, наконец – что должен был нам, и что побежал в РУБОП, хотел денег не отдавать, и что микрофон нацепил, и неделю бегал, посылал всех нах, провоцировал, чтоб ему морду кинулись чистить, как и было, братан, как и было, вот только бы эту ОРМ отмести, и полегче будет, скоты, как неделю он бычил – не включают в запись, вырезали все,