— Что-то я вас, барин, не пойму, — растерялась Полина.

Умом, что ли, от приступа тронулся князь?

— Не говори ничего, только слушай — ты дочь моя пропавшая, и зовут тебя не Аполлинария, а Анастасия!

— Бросьте, барин… — выдохнула Полина.

— Не брошу, я тебя больше не брошу! Я двадцать лет о твоем существовании не знал, но теперь я поверил, что ты жива, что ты где-то ходишь по этой земле, и я нашел тебя!

— Что же это получается?.. — протянула Полина. — Вы — мой отец, а мать-то кто?

— Ее имя Марфа, она была когда-то моей крепостной, — объяснил Петр.

— А отчего она вам не открылась? — засомневалась Полина.

— Марфа думала, что ты умерла, а тебя у нее после рождения украли. Вот ты и не знала своей семьи, своих настоящих родителей, — князь Петр протянул к Полине руки. — Приди в мои объятия, дочь моя!

— Почему бы и нет? — пожала плечами Полина, еще не веря своему счастью. Она обняла Долгорукого и поняла, что князь плачет. — Зачем же, барин, зачем?..

— Чудны дела Твои, Господи! — воскликнул Долгорукий. — Я пришел к барону, чтобы вступиться за честь одной дочери, а встретил другую, пропавшую много лет назад…

— И что же мне делать с этим, барин?..

— Ты пока ничего барону не говори, — перешел на шепот князь, — я заберу тебя отсюда, ты будешь жить в нашем доме, как настоящая барышня. Больше не будет нужды и унижения, ты займешь свое место среди сестер! Но сначала я должен все подготовить к твоему приезду. Верь мне и жди, и скоро ты обретешь свое настоящее имя — княжна Анастасия Долгорукая.

— Боженьки мои! — всплеснула руками Полина. — Я — княжна?

— Но тише, — Долгорукий прислушался к шагам из коридора, — сюда идут…

— Выпейте, пожалуйста, это лекарство, Петр Михайлович, — вернувшаяся Анна подала князю пузырек с этикеткой, на которой рукою доктора Штерна было написано что-то длинное и по-латыни.

— Благодарю вас, Анна, не стоило беспокоиться. Я чувствую себя уже гораздо лучше, и хотел бы отправиться домой, — отказался Долгорукий.

— Но вы еще слишком слабы, — удивилась Анна. — Советую какое-то время остаться здесь, мы могли бы положить вас в комнате для гостей. Владимир Иванович заложил карету ехать за доктором.

— Его забота о моем здоровье просто умиляет, — недобро усмехнулся Долгорукий. — Мне было бы гораздо легче, если бы он перестал артачиться и повел себя, как порядочный человек.

— Вы полагаете, что мое отсутствие дает право сомневаться в моей порядочности? — сухо спросил Корф, точно демон появляясь в тот же миг на пороге столовой.

— Я полагаю, что вы все-таки примете мои условия и поступите сообразно с общими представлениями о благородстве и чести! — с вызовом сказал князь Петр.

— Значит, вы решили драться? — вскинул голову Владимир.

— Значит, вы решили, что моя дочь недостойна быть вашей женой? — в тон ему ответил Долгорукий.

— Я уже выбрал себе жену, и она отвечает мне взаимностью. И никакие ультиматумы с вашей стороны не заставят меня предать ее! — гордо бросил ему Корф.

— Жестокость не красит мужчину, — высокомерно сказал князь Петр.

— Настоящий мужчина никогда не отказывается от своих слов, — не уступал Корф.

— В таком случае, выбор оружия за вами, — прекратил их спор Долгорукий.

— Петр Михайлович, — смягчился Владимир, — неужели вы не понимаете, что тем самым подписываете одному из нас смертный приговор? Или вы надеетесь, что я не посмею убить друга моего отца?

— Я надеюсь, что вы поразмыслите на досуге, и, охладившись, придете ко мне с повинной, и мы сможем с вами обсудить вашу женитьбу на Лизе.

— Ни за что! — вскричал Корф.

— Анна, — обратился к ней князь Петр, — хоть вы убедите Владимира вести себя благоразумно!

— Вы предлагаете ей собственными руками вырыть себе могилу?! — разозлился Корф. — Да какой же вы после этого отец и друг нашей семьи?! И есть ли у вас сердце, князь?! Уходите отсюда, я не желаю вас знать и слышать о вас!

— Постойте, Владимир, — прошептала Анна, и из ее глаз ручьем полились слезы. — Петр Михайлович, возможно, прав, и тебе стоит подумать…

— Нет и еще раз нет! — Корф подбежал к Анне и встряхнул ее, ибо она стояла чуть живая и бледная, как смерть. — Опомнись! Довольно тебе приносить себя в жертву то предрассудкам, то обстоятельствам! Я люблю тебя, и буду бороться за нашу любовь, раз уж Господь опять посылает нам это испытание! Да я скорее стану убийцей, чем позволю кому-нибудь разлучить нас!

— Вы сказали свое слово, барон, — кивнул князь Петр. — И все-таки я даю вам срок до полудни завтра. И, если вы не согласитесь жениться на Лизе, то к вам приедет мой секундант и оговорит условия дуэли. Прощайте!

— Барин, я вас провожу! — воскликнула Полина и выбежала из столовой вслед за Долгоруким.

— Почему это с нами происходит? — прошептала Анна, едва они с Владимиром остались одни. — Нас преследует злой рок…

— Прошу тебя, не думай о случившемся, как о неизбежном! — взмолился Корф. — Мы все равно будем вместе.

— Но ты же слышал, Петр Михайлович настроен решительно и не собирается прощать тебя!

— А я и не жду его прощения. Я ни в чем не виноват — ни перед ним, ни перед Лизой. И у него нет права требовать от меня этой нелепой женитьбы!

— Ты ведь обещал мне, что все в прошлом, что больше никаких историй…

— Да нет никакой истории! — рассердился Корф. — Пойми, между мной и Лизой нет ничего, кроме той пресловутой ночи! Да, я поддался искушению, но искушали-то именно меня, а не Лизу! Она была сама не своя.

— Но как ты посмел воспользоваться этим!

— Я и не пользовался, я просто утешал одинокую, беззащитную и слабую женщину. Вспомни, но при подобных обстоятельствах я даже не посмел прикоснуться к тебе!

— За что же мне была оказана такая честь? — горько усмехнулась Анна.

— Ты несправедлива ко мне! Я уже устал повторять — я люблю тебя!

— Скоро тебе наскучило быть влюбленным!

— Анна, ты меня не поняла… — Корф приблизился к ней и поцеловал ее руку. — Перестань сердиться. Я не позволю тебе уйти. Мы созданы друг для друга, и ты будешь моей женой. Признайся, разве не этого ты хотела? Будь честной хотя бы перед самой собой.

— Да, я мечтала о тебе, я ждала, когда ты позовешь меня, но… — Анна вздохнула. — Где мне взять столько сил, чтобы пережить все это?

— Моей силы хватит на нас двоих, — прошептал Корф. — И я отдам тебе столько сил, сколько потребуется, чтобы преодолеть и это препятствие.

— Мы будем счастливы? — сквозь слезы улыбнулась Анна.

— Да…

Вернувшись домой, князь Петр немедленно собрал всех домашних в своем кабинете, сказав, что желает сообщить нечто важное и только в семейном кругу.

— И что же такое особенного произошло за этот день, что вы решились выпустить меня на свободу? — ехидно спросила Долгорукая, усаживаясь в кресло у стола.

— Достаточно, и вы сейчас обо всем узнаете. А где Лиза? — оглянулся князь Петр.

— Насколько я знаю, — сообщила Соня, подошедшая обнять матушку, — разговаривает с князем Репниным в гостиной.

— Сходи за ней, дорогая, этот разговор касается, в первую очередь, ее, — велел князь Петр.

— Пожалуйста, — пожала плечами Соня и, надувшись, вышла из кабинета.