— О, Матерь Божья! — простонала Ольга. — Император не простит мне обмана, меня казнят или сошлют в Сибирь, я никогда не увижу свою семью!

— Раньше надо было думать, — безжалостно оборвал ее стенания Александр. — А сейчас спрячьтесь в своей комнате, а мы станем думать, что нам делать дальше.

— Если вы позволите, ваше высочество, — поклонился Репнин, когда Ольга ушла, — то я хотел бы предложить вам один план…

— Замечательно! — воскликнул Александр, выслушав его.

— Мне кажется, это может сработать, — улыбнулась Анна. — Но для исполнения всего задуманного наших сил не хватит.

— Вот поэтому, — кивнул Репнин, — я и отправляюсь сейчас к Долгоруким. Уверен, что Лиза и Наташа с Андреем не откажутся помочь нам. Жаль, что Владимир еще не вернулся.

— Да, кстати, а где барон? — Александр вдруг понял, что не видел его целое утро.

— Мы вместе искали пропавшую княжну Долгорукую, Елизавету Петровну, — почему-то смутился Репнин. — Одна несчастная вообразила, что Лиза — ее дочь, и попыталась увезти ее из семьи. Мы помешали сделать ей это, правда, женщина обезумела от горя и ранила другую такую же несчастную по имени Сычиха.

— О Господи! — ахнула Анна. — Что с ней? Она жива?

— С ней все будет хорошо, доктор Штерн сказал — Сычиха поправится, — успокоил ее Репнин.

— А княжна Долгорукая? С нею, надеюсь, тоже все в порядке? — участливо поинтересовался Александр, уже давно наблюдавший за вполне понятной ему пристрастностью Репнина к судьбе Лизы Долгорукой.

И это точно была любовь!

— Да, да! — покраснел Репнин. — Ей уже лучше, и, зная ее неутомимый характер, я не сомневаюсь, что она со свойственной ей горячностью откликнется на наш призыв о помощи.

— Но Владимир, где Владимир? — заволновалась Анна.

— Он повез ту женщину в уезд, чтобы представить ее в полицию. Полагаю, он скоро вернется, и вы сможете ввести его в курс дела и рассказать наш план.

— Благодарю вас, князь, — величественным тоном сказал Александр. — Сегодня вы проявили себя, как настоящий друг наследника трона. Я никогда не забуду те услуги, которые вы оказываете мне в этом деле. И поверьте — ваша преданность будет в свое время достаточно вознаграждена.

— Я делаю это не ради наград, ваше высочество, — смутился Репнин. — Я служу своему Отечеству, его государю и императорской фамилии. А еще… еще я всегда рад помочь своим друзьям, попавшим в беду.

— Один — за всех, и все — за одного? — понимающе улыбнулся Александр.

— Закон мушкетеров и всех благородных людей, — поддержал его Репнин.

— К коим вы и относитесь, — добавил Александр и протянул Репнину руку.

Тот с благодарностью пожал ее и направился к выходу.

— Поразительный человек, — в раздумье произнес Александр, когда Репнин откланялся. — Один из самых удивительных среди тех, с кем меня свела сейчас судьба. Скажите, Анна, я слышал, что прежде князь был к вам взаимно неравнодушен, как же вам удалось сделать свой выбор? Ведь барон — тоже смелый и необыкновенный человек.

— А я и не выбирала, — просто сказала Анна. — Это сердце все решило само, за меня.

— О, если бы оно всегда было таким мудрым… — Александр вздохнул и вдруг вспомнил: — Мне показалось, что при упоминании имени барона Корфа вы погрустнели и даже расстроились?

— Именно так — вам показалось, — Анна отвела взгляд.

— Нет-нет, не прячьте глаз! — велел ей Александр. — Я хочу, чтобы вы посмотрели на меня и внимательно выслушали все, что я вам расскажу.

Анна побледнела и настороженно взглянула на него.

— Я наслышан, что вы утром по недоразумению испортили платье моей служанки? Не смущайтесь, другой реакции, думаю, трудно было ожидать после всего, что она натворила.

— Владимир Иванович не муж мне, — тихо сказала Анна. — Он свободен в своих чувствах. К тому же это не первый случай, в его жизни бывали и другие женщины.

— Только не пытайтесь уверить меня, что вам все равно, и вы смирились с его романами!

— Мне они безразличны.

— Но вам небезразличен сам Владимир, ведь так? — Александр дружески взял Анну за руку. — Я знаю, что произошло, но спешу уверить вас, что переживали вы совершенно напрасно.

— Но я видела, как госпожа Калиновская выходила из его спальни! — воскликнула Анна, и на ее глаза мгновенно навернулись слезы.

— Не всегда надо верить тому, что видишь. Ольга невероятно изощрена в интригах. Она заставила вас поверить в то, чего вы не видели, и чего в действительности никогда не было.

— Откуда вы знаете?

— Она только что сама призналась мне в своем обмане. Ей всего лишь захотелось убить двух зайцев сразу — досадить Корфу и вернуть меня, заставив ревновать к нему.

— Ольга сама так сказала?

— Она одержима своим чувством ко мне и готова на все, только бы вернуть те дни, когда мы были счастливы вместе, — кивнул Александр. — А вам нет необходимости обижаться на барона, уверен — он искренне и глубоко любит вас и не способен на измену. Не отворачивайтесь от него, поговорите с ним, и вы тоже узнаете счастье.

— Благодарю вас, ваше высочество, — Анна присела перед ним в поклоне, и Александр с благосклонностью принял этот знак внимания.

Он снова выступил в роли миротворца — вел себя, как настоящий отец для своих подданных. Ему даже стало нравиться это чувство поклонения — не обычной, плотской любви, а восторженности, какую вызывало лишь явление божества.

— А сейчас позвольте мне навестить нашу пленницу, — улыбнулся Александр. — Я должен сообщить Ольге о нашем решении, а вы дождитесь барона и сообщите мне, когда он вернется из города.

Анна растроганно кивнула Александру и проводила в коридор, всячески подчеркивая свое уважение к его особе, и потом прошла в библиотеку — есть не хотелось, переживания заполонили всю ее душу. Но Анне недолго пришлось оставаться одной — дверь в зал распахнулась и Владимир, не замечая ее, стремительно прошел в кабинет.

— Владимир Иванович, — дрогнувшим голосом позвала Анна, входя в кабинет вслед за ним.

— Анна, Боже! — Корф бросился к ней и обнял. — Вы, наверное, считаете меня безнадежно черствым? Я оттолкнул вас утром и только что прошел мимо, не сказав ни одного доброго слова. Вы простите меня, дорогая?

— Да неужели я имею право препятствовать вам? — смутилась Анна. — Теперь я знаю, что дело, По которому вы столь неожиданно уехали, было серьезным и не терпело отлагательств. Я буду молиться за здоровье Сычихи и благополучие Елизаветы Петровны.

— Как вы великодушны! — вздохнул Корф. — Но боюсь, даже вашего ангельского терпения не хватит, чтобы не отчаяться, услышав еще одну новость. Дело в том, что со мной случилась странная история, которой я, правда, не нахожу пока объяснения…

— Я знаю, — остановила Корфа Анна. — Вас обманули — низко и подло! Эта женщина все подстроила в надежде привлечь к себе внимание цесаревича. Вам не в чем упрекнуть себя, мне — не в чем вас обвинять.

— Боже, вы возвращаете меня к жизни! — вскричал Корф, сжимая ее в объятиях.

— Но, Владимир, у нас нет времени предаваться счастью, — мягко отстранила его Анна.

— Вы все еще сердитесь на меня за что-то? — не понял ее холодности Корф.

— Дело в другом, — грустно сказала Анна. — Наша хитрость раскрыта. Князь Репнин подозревает, что во дворце знают о том, что госпожа Калиновская жива. Он уверен, что люди графа Бенкендорфа окружили имение. Да я и сама видела вблизи кладбища незнакомых охотников.

— Конечно! — воскликнул Корф. — Я понял, все стало на свои места! А я-то удивлялся, что вокруг так