Знаешь, видеть чудо — счастье. Прикасаться к чуду — невозможное счастье, эйфория. Кто откажется от последнего, если есть такая возможность? Только не я. Нет, не подумай, я не радуюсь, что получилось так. Именно так, как я в тайне жаждал.

Ты — мой источник счастья, малыш. Встреча с тобой вернула моим снам краски. Ночь потеряла унылость, а я приобрел стимул жить дальше. Я жду тебя. Если бы ты знала, как я тебя жду…

Ник с опаской открыл дверь гаража.

Темно. Тихо. Тревожно.

Поставив тяжелые пакеты, молодой колдун нерешительно потянулся к выключателю. Где-то в гараже, под покровом темноты, затаился хищник. Голодный хищник, плохо контролирующий свои инстинкты…

Вспыхнувшая тускло-желтым лампочка всполошила тени, разгоняя их под стеллажи с инструментами, за канистры и в углы. Старенькая черная «волга», много лет назад возившая местного вождя, скрипнула задней дверью.

— Привет, Ник, — мягкий очаровывающий голос невольно заставил мага схватиться за амулет на левой руке.

Тихий смешок и голос, лишившись завораживающей нотки, надтреснуто произнес:

— Прости, я не контролирую свою силу… Рада, что пришел.

Ник настороженно всматривался в девушку, стоящую в тени.

— Я принес все, что ты просила, — мужчина снял со спины рюкзак и наклонился за пакетами.

Когда он выпрямился, она стояла рядом. Бледная, черноглазая, с кроваво-красными губами — прекрасная нечеловеческой красотой. Грациозная, тонкая фигурка напоминала хрустальную статуэтку. Но это ложное впечатление — смертельно опасные вампиры не могут быть хрупкими.

Ник хотел попросить, чтобы она больше так не делала — не возникала внезапно за спиной. Но глядя на потрошившую пакеты девушку, сказал иное:

— Зачем весь этот маскарад, Кристина? Еще пару месяцев — и контактные линзы с автозагаром тебе не понадобятся.

— Нет, Ник, у меня только трое суток, — не поднимая головы, глухо произнесла вампирша. — За это время я должна найти кровавого наставника, чтобы отблагодарить за обращение… отблагодарить колом в сердце. И отомстить убийцам родителей.

Ник уселся на сложенный брезент и помог разбирать второй пакет.

— Ты настроена решительно по поводу сроков? Что ж, твой выбор… Первое сделать легче всего — по моим данным, Лимон зависает в ночном клубе 'Day & Night'.

— До сих пор не верю, что эта мразь выжила. Я же всадила в него шпильку до упора!

— Вампиры живучи, Крис. Мои ребята облазили всю мусорку — следов Лимона нет. Значит, он уполз, посчитав, что загрыз тебя. Тебе повезло, Карамелька.

— Странное везение, Ник, — печально прошептала девушка, — я обратилась, хотя изо всех сил старалась, чтобы его кровь не попала в рот…

Мужчина не стал говорить, что в пылу драки такое легко не заметить. Вместо этого он задумчиво оглядел подругу. Лицо девушки в обрамлении рыжевато-русых или, как еще говорят карамельных, волос выглядело трагично-невинным. Словно перед ним не хищница, а жертва. Впрочем, в некотором роде Кристина и являлась жертвой.

— А ты сильно изменилась внешне. Пропала округлость линий лица, скулы стали выше…

— Изменился прикус, — горько пошутила девушка, обнажая острые клыки.

Непроизвольно Ник вздрогнул. Подмечавшая малейшие изменения в мимике вампирша тяжело вздохнула.

— Вот поэтому-то я и выйду навстречу солнцу через три дня. Иначе новые инстинкты окончательно возьмут надо мной верх.

— Кристина, одумайся, тебе всего двадцать лет… Укушенные также имеют право на жизнь! В Союзе много вампиров, и они сдерживают в себе хищника.

Совет магов, Ложа вампиров и Круг вервольфов столетие назад заключили договор о терпимости и нейтралитете. Но холодная война продолжалась, проявляясь в тайных стычках и недоказуемых саботажах. Три расы объединялись лишь, когда возникала угроза обнаружения их существования человечеством. Неудивительно, что недовольные несоблюдением договора создали альтернативу — Союз просвещенных. Это объединение магов, оборотней, вампиров и прочих представителей Ночи стремилось к миру между расами и помогало попавшим в беду.

— Перестань агитировать — я все равно не вступлю в ваш Союз. Жизнь вампира не для меня. Подумай сам, что ждет меня? У меня нет наставника, который провел бы через изменения. Нет родных, ради которых я попыталась бы сдержать жажду убивать. Нет, пока во мне тлеют частички человечности, я выслежу убийц родителей и накажу вампира обратившего меня. А потом встречу рассвет.

Мужчина понимающе кивнул:

— Я уважаю твой выбор, Крис. Но если вдруг передумаешь, знай, я как глава Союза готов предоставить тебе убежище и всяческую помощь.

— Спасибо, Ник, — растроганно молвила Кристина. Миг — и она уже обнимала окаменевшего мужчину. — Мой отец гордился бы тобой, ты достойный продолжатель его дела.

Миг — и вампиресса уже стояла у противоположной стены гаража. Еще миг — сидела на вершине пирамиды из трех автомобильных колес. Тонкие пальчики с жемчужными коготками крепко сжимали серебристый термос.

— Знаешь, ты так приятно пахнешь, когда боишься, и сердце бьется так призывно, что я ощутила голод, — игриво произнесла Кристина и вынула пробку из термоса: — Ммм-м-м, какой аромат! Сам делал?

— Как ты и просила, перемолол в блендере свежую свиную печень, затем разбавил томатным морсом. Говоришь, такая бурда популярна у киевских вампиров, отказавшихся от человеческой крови?

Наблюдая, как девушка большими глотками пьет красно-бурую жидкость, он не испытывал отвращение — Ник любил карпаччо и отбивные с кровью. Так почему кому-то не есть сырую печенку?!

— Да. Естественно, узнала я это от местных ведьм, а не от вампиров.

— Крис, можно вопрос?

Девушка, делая новый глоток печеночного «коктейля», махнула рукой — давай, мол, свой вопрос.

— Что ты чувствуешь, утратив силу ведьмы? Ты страдаешь, потеряв возможность творить магию?

Вампиресса вытерла изящной ладонью губы и захохотала.

— Магия — последнее, о чем я думала… Ник, милый, я страдаю, когда не могу выйти на солнце. Страдаю, когда слышу, как бьется твой пульс. Страдаю, что не могу больше носить любимые украшения из серебра. Я была слабой ведьмой, Ник. Сейчас мои возможности гораздо грандиозней: я быстра, сильна, вынослива, владею гипнозом… Мое зрение, слух, обоняние острее, чем у многих животных.

— И обладая такими способностями, на седьмой день превращения ты встретишь рассвет? — провокационно удивился колдун.

— Да, встречу. Меня ничто не сдержит, когда охотничьи инстинкты окончательно убьют человеческие принципы. Я не хочу превращаться в убийцу, мои родители этого не простили бы.

— А вдруг ты сумеешь совладать со своей натурой?

— Ты видишь рядом со мной мудрого кровавого наставника, которого я бы уважала и слушалась? Видишь понимающего возлюбленного, умеющего подавлять мои хищные порывы? Нет. Их нет, Ник. Только я и одиночество. А еще сны… странные сны. Ты знал, что вампирам снятся серые воспоминания? Я вновь и вновь переживаю смерть родителей. Тот ужас, объявший меня, когда вампиры проходили рядом с моим убежищем… Я сидела как мышка, даже когда начала кричать мама…

— Карамелька, ты не виновата! Что ты могла сделать? — расстроился колдун.