знал, что его так зовут. Я знаю только, что ты решила остаться со мной.

– Вот как, – задумчиво проговорила Инга. Все это было похоже на правду… И в то же время было вообще ни на что не похоже. Слишком много неясностей было в этой истории. Слишком много несовпадений.

– И когда я это решила?

– Давно. Еще летом. Помнишь, я тебе говорил, в начале июня мы отдыхали вместе в Приэльбрусье. Ты тогда упала с крутого спуска. Сломала лыжу и повредила ногу. Я весь вечер дул на твою коленку. А потом… Потом ты сказала…

– Я помню, – хмуро отозвалась Инга. – Дул на коленку. Ты уже рассказывал. Кстати… На этом отдыхе, мы что, в разных номерах жили?

– В разных, – кивнул Горин. – Я провел с тобой только одну ночь. Ту самую, когда дул тебе на коленку. Хотя нет, не всю ночь. После того, как ты заснула, я ушел к себе в номер.

– Понятно, – ответила Инга, хотя на самом деле ей все было совершенно непонятно. – Но если это было в начале лета, в июне… Если я еще тогда решила… остаться с тобой, как ты говоришь… Почему же – не осталась?

Горин пожал плечами.

– У тебя были какие-то причины. Ты в них меня не посвящала.

– Может быть, я передумала?

– Нет. Ты не передумала.

– Ты уверен?

– Уверен.

Инга молчала. С одной стороны, рассказ выглядел правдоподобным. С другой стороны – несколько странным. Если она решила уйти от Павла почти полгода назад, почему до сих пор не ушла? Какие причины помешали ей это сделать? И главное, если между ней и Гориным существовали настолько близкие отношения – почему она ни словом не обмолвилась ему об этих причинах?

– Я когда-нибудь рассказывала тебе о том, как познакомилась с мужем? – сама от себя не ожидая, спросила она вдруг.

– Рассказывала. Правда, вскользь, без подробностей. Вы встретились случайно на улице и решили пожениться… на следующий день, кажется. Или через два дня. Не помню уже. Какое это имеет значение?

– Никакого. Я просто спросила, – ответила Инга, стараясь выглядеть убедительной.

Не получилось.

– Ты не просто спросила. Инга, мы знаем друг друга уже два года…

– Это ты меня знаешь два года, – напомнила она. – А я тебя знаю всего три недели. И себя, между прочим, тоже знаю… Не очень давно. Так что…

– Почему ты спросила?

– Господи, какой же ты дотошный! Ну хорошо. Я скажу. Тебе не кажется, что эти две истории противоречат друг другу? Три года назад я была взбалмошной авантюристкой, не побоявшейся вступить в брак с едва знакомым человеком. Тогда мне не понадобилось много времени, чтобы разобраться в своих чувствах. Теперь я вдруг превратилась в нудного прагматика. Почти два года копаюсь в себе. Целых шесть месяцев не могу решиться на то, чтобы разорвать отношения с нелюбимым человеком и начать новую жизнь с тем, которого люблю. Это две серии совершенно разного кино, понимаешь?

– Дело не в тебе, – после долгой паузы ответил Горин. – Дело в ваших отношениях…

– Ты ведь не знаешь! – снова перебила Инга. – Ты не знаешь ничего о наших отношениях! Ты ведь сам только что сказал, что я тебе ничего не рассказывала! Что ты даже имени его…

– Успокойся, – он накрыл своей теплой ладонью ее все еще холодные пальцы.

– Пусти! – она снова выдернула руку. – Это все – ерунда какая-то! Похоже на наспех сляпанный сюжет дешевой криминальной мелодрамы! Только знаешь что? Ведь отсутствие памяти и отсутствие мозгов – это не совсем одно и то же! Амнезия – не шизофрения! Не нужно делать из меня дурочку! Я тебе не верю! Не верю, ни одному твоему слову не верю, слышишь!

На них уже оглядывались немногочисленные посетители кафе. Но Ингу сейчас это мало волновало. Она вообще вокруг себя никого и ничего не замечала. Все эти дни она только и мечтала о том, как бы вырваться из теплого и уютного кокона искусственной безопасности, которым окутал ее заботливый муж.

Теперь, освободившись наконец, она уже пожалела об этом.

Прав был Павел. Тысячу раз прав. Ни к чему копаться в своем прошлом. Нужно жить тем, что есть. Жить спокойно и счастливо. А если не получится счастливо – то хотя бы спокойно. Потому что спокойствие – это и есть счастье. Спокойствие и уверенность в завтрашнем дне. Думать о настоящем, думать о будущем. А на прошлом поставить большой и жирный крест. Оно в любом случае осталось позади. И не важно, когда именно она вспомнит, и вспомнит ли вообще. Катись оно все к черту!

Инга уже шла, не оглядываясь, по проходу между столиками в кафе, провожаемая любопытными взглядами. Она чувствовала эти взгляды – удивленные, насмешливые. Да пусть! Пусть думают, что хотят! Только бы побыстрее уйти отсюда. Вернуться домой. Дождаться Пашку. Накормить его горячим ужином. Напоить чаем. Вместе завалиться на мягкий диван, прикрыв ноги теплым пушистым пледом, выбрать из огромного множества дисков с фильмами какую-нибудь старую смешную комедию. Успокоиться и заснуть у него подмышкой, зная, что он сумеет перенести ее на руках с дивана на кровать так осторожно, что она даже не почувствует, не проснется…

Порыв мокрого ледяного ветра ударил в лицо, когда она распахнула дверь, и едва не сбил с ног. Погода испортилась окончательно, с неба снова повалилась колючая крупа – то ли снег, то дождь. Прикрыв лицо ладонью, Инга выбежала на дорогу и стала быстро подниматься вверх от набережной по скользкому,