всех дураков!

– Меня она тоже кое-чему научила. Я тоже дура – потому, что любила вас!

– И вы не единственная дура, с которой это произошло. У женщин есть обыкновение падать в обморок от любви ко мне – я забыл, что вы одна из них!

– Я любила вас, мой господин – немного – однажды!

– А! Здесь вы ошибаетесь, леди. Вам следовало любить меня сильнее, вам надо было любить меня преданно, неистово, вечно! Тогда бы я скорее от вас устал и не ненавидел бы так впоследствии! Но пусть прошлое останется прошлым! Где мы? Вот предмет, достойный изучения. А быть или не быть – это не вопрос!

– Я полагаю, мы в другом мире!

– Благодарствуйте! В каком именно? Что это за мир? Это не может быть адом!

– Должно быть. В нем есть супружество. В любом другом нас бы прокляли.

– Но я не похож на Отелло, которому повезло с прекрасной женой. О! Я вспоминаю своего Шекспира!

Она подняла сломанную ветку, упавшую в куст и, опираясь на нее, пошла прочь, покачивая своим маленьким черепом.

– Отдай мне палку! – закричал ее покойный муж. – Мне она нужна больше, чем тебе! Она ничего не ответила ему.

– Ты хочешь, чтобы я тебя умолял?

– Вовсе нет, мой господин. Просто я собираюсь оставить ее для себя, – ответила она, медленно удаляясь.

– Сейчас же отдай ее мне! Я должен ее получить! Мне она нужна!

– К несчастью, я тоже думаю, что мне она пригодится! – ответила леди и пошла несколько быстрее, громко потрескивая суставами и клацая костями.

Он было последовал за ней, но скоро упал, его травинка, связывающая колено, разорвалась, и он остановился и, ругаясь, снова схватился за колено.

– Подойди и завяжи ее как следует! – собрался было рявкнуть он, но получился лишь свист и сипение. Она повернулась и посмотрела на него.

– Подойди и завяжи ее. Немедленно! – повторил он.

– Клянусь, я не дотронусь до тебя! – закричала она.

– Клянись на здоровье, о господи! Здесь же никого нет, кто тебе поверит? Но я молю, держи себя в руках, иначе ты рассыплешься, а где потом взять столько веревки, чтобы удалось связать все твои сумасшедшие части вместе, я понятия не имею.

Она вернулась и снова завязала узел. Вначале, однако, она положила палку так, чтобы он не мог до нее дотянуться, а она – могла.

В тот миг, когда она закончила узел, он сделал попытку схватить ее, очевидно, пытаясь вцепиться ей в волосы, но его сильные пальцы соскользнули с голой макушки.

– Мерзавка! – пробормотал он и схватил ее за верхнюю кость руки.

– Ты сломаешь ее! – сказала она, глядя на него снизу вверх.

– Ясно, сломаю! – ответил он и потянул кость.

– Я не буду в следующий раз подвязывать тебе ногу, когда она отвалится! – пригрозила она.

Он вывернул ей руку, но, к счастью, ее кости были в лучшем состоянии, чем его. Она протянула свою вторую руку к сломанному суку.

– Вот и правильно, дай-ка мне палку! – ухмыльнулся он.

Она вернула ему палку вместе с таким ударом, что одна из костей его ноги с треском сломалась. Он упал, давясь проклятиями. Леди засмеялась.

– Теперь тебе придется вечно подвязывать палочку! – сказала она. – Такие сухие кости никогда не срастутся!

– Ты – дьявол! – крикнул он.

– К вашим услугам, мой господин! Принести вам пару колесных спиц? Они подойдут, но, боюсь, будут тяжеловаты.

Он отвернулся и ничего не ответил, но разлегся и застонал. Меня удивило то, что он вообще не рассыпался на куски, когда падал. Леди встала и пошла прочь, не без некоторого изящества в походке, как мне показалось.

– Что их ждет? – спросил я себя. – Вот двое, которые будут несчастны в любом из миров, а этот – не ад, ведь в нем находятся Малютки, и те, кто спит, там… Что все это может значить? Могут ли скелеты иметь душу?

– Эти вопросы сложноваты и для вас и для меня, все они – об одном, и каждый из них – о разном, – произнес кто-то рядом со мной голосом, который был мне знаком.

Я оглянулся, и никого не увидел.

– Вы не в аду, – продолжил голос. – И я не в аду. А эти скелеты – в аду!

Еще до того, как он закончил, я заметил тень ворона на ветке букового дерева, справа от моей головы.