пастелью и гуашью,
чтоб никогда не гасли
надежды в душах ваших!
Я продаю, я продаю,
я продаю себя.
Не предаю, не предаю
друзей из-за рубля.
Купите же, купите же
мои больные сны.
Не выдержать, не выдержать,
не выжить до весны!
Изображу достойно ваш облик безупречный.
Позируйте спокойно —
у нас в запасе вечность!
А пять рублей – не деньги.
И сто рублей – не сумма.
А чтоб любви избегнуть,
достаточно быть умным.
Алкаш и вор, и шлюха —
мои ночные гости.
Из этой жизни – шухер!
Покуда целы кости.
Подвал мой отсыревший
плывет как барк 'Товарищ'
по временам нездешним
сквозь дым и гарь пожарищ.
ГОРОД
Я падал, как медленный сгусток оваций,
Как лист одинокий, сорвавшийся в темень.
Себе разрешая любить и смеяться,
Пока тень моя колыхалась меж теми,
Кто знал наизусть построенье обмана,
Приметы эпохи и рифмы столетья…
Друг-ветер хлестал семихвостою плетью
По лицам, привыкшим к подушкам дивана.
Друг-ветер бесился вдоль улицы узкой
И рвался наружу из города слабых.
Но улица не понимала по-русски.
Под ноги подвертывались ухабы.
И каменный дом, весь в декоре барокко,
Вставал на пути, загораживал выход,
Из окон аккорды тяжелого рока
Летели мне в голову, били под-дых, и
Цветы в палисадниках ярко шумели,
И женщина в платье, измятом как воздух,
С глазами Кассандры, с фигурой Рашели
Швыряла мне вслед оскорбленья и звезды.
Я падал. Я падал все дальше и ниже,
