конторы.

— Нам известно, почему не осталось никаких документов, — с трудом скрывая подавленность и беспокойство, вмешался председательствующий. Мисс Фарнхэм утверждает, что она следовала инструкциям покойного Омара Креппса. После смерти босса, а точнее на следующий день, она вызвала грузовик с грузчиками, вывезла все документы в укромное место и сожгла их. Она сложила их, полила керосином и сожгла.

— Какая неприятность! — пробормотал мистер Винтермор.

— Более того, — опять включился в разговор мистер Хиббер, — служащие налогового управления наверняка подумают, что бумаги были сожжены для того, чтобы скрыть местонахождение денег. Очевидно, в ближайшее время они вызовут судебной повесткой мисс Фарнхэм и мистера Винтера в надежде получить информацию относительно двадцати семи миллионов долларов. Поэтому я полагаю, что искренняя помощь со стороны мистера Винтера может оказаться полезной для всех нас.

Все посмотрели на Кирби Винтера.

— Давайте поставим точки над «и», — вызывающе сказал тот. — У вас проблемы с налоговым управлением? Прекрасно. Вы не в курсе, чем я занимался в течение одиннадцати лет, и вам смертельно хочется об этом узнать. Предлагаю договор. Я объясняю, чем занимался и что случилось с двадцатью семью миллионами, а в награду за это получаю на всю жизнь удобную и нехлопотливую должность.

Председательствующий улыбнулся.

— Сформулировано неудачно. Если вы откажетесь нам помочь, приготовьтесь к тому, что вас обвинят в присвоении части имущества Креппса.

— Ваше заявление носит клеветнический характер, — резко встрял мистер Винтермор.

Председательствующий пожал плечами.

— Возможно. Но надо реально смотреть на вещи. Мы должны защищать свои интересы.

Кирби откинулся на стуле и оглядел напряженные лица.

— Вы просто хотите узнать, куда делись эти деньги, не так ли?

Он увидел шесть одинаковых кивков, шесть пар жадно засверкавших глаз.

Кирби улыбнулся.

— Их нет.

— Нет!!! — В этом крике слышалась непритворная мука.

— Точно. Я их все раздал.

Их оцепенение мгновенно сменилось негодованием. Председательствующий воскликнул:

— Сейчас не время для пустой болтовни, мистер Винтер. Омар Креппс был сумасбродом. Но не настолько же!

Он наклонился вперед и ударил по столу кулаком.

— Где деньги?

— Я их раздал, — сказал Кирби. — Вы спрашиваете меня, я вам отвечаю. Я их раздал.

— Мой клиент ответил на ваш вопрос, — с ледяным спокойствием заявил мистер Винтермор.

— Учитывая отношение к делу мистера Винтера, я не вижу смысла продолжать нашу встречу, — сказал председательствующий, вставая. — Его поведение ничем не отличается от поведения мисс Фарнхэм. Очевидно, они договорились, что не будут сотрудничать с нами. Могу я спросить о ваших дальнейших планах, мистер Винтер?

— Возможно, я отправлюсь в путешествие.

— С двадцатью семью миллионами долларов? — холодно осведомился Хиббер.

— Я никогда не ношу больше пятидесяти наличными.

— Где же вы храните остальное?

— Я раздал все! — сказав это, Кирби наклонился влево и что-то зашептал на ухо старому адвокату.

— Как единственный родственник покойного, мой клиент должен получить все личные бумаги, которые здесь остались.

Директора смущенно переглянулись.

— Покойный оставил чемодан с документами в сейфе, — объяснил председательствующий. — Мы вскрыли его, но похоже, Омар Креппс сыграл с нами последнюю шутку. В чемодане фунтов на пятьдесят литературы, посвященной разным фокусам. Колоды крапленых карт. Головоломки с кольцами. Он, вы знаете, был со странностями. Чемодан снова в сейфе. Вы можете послать за ним в любой момент.

По дороге в адвокатскую контору Винтермор задумчиво молчал. Но когда они вошли в его кабинет, он вдруг издал какой-то странный сдавленный звук. Кирби с беспокойством посмотрел на старика. Лицо Винтермора напряглось. И тут Кирби сообразил, что старый адвокат просто смеется.

— О дорогой, дорогой мой Кирби, — сквозь смех произнес Винтермор, прости меня. Я по дороге вспоминал некоторые детали, известные мне за долгие годы нашей дружбы с Омаром. Боже мой! Конечно, так оно и есть. Другого ответа и быть не может. Ты действительно раздал деньги.

— Я им так и сказал.

— Видишь ли, они никогда тебе не поверят. Для них это слишком чудовищно. А эта самая крупная финансовая шутка в истории. Где бы он сейчас не находился, представляю, как он хохочет над нами. Б- бедные ребята, такие серьезные! Уверен, мисс Фарнхэм действительно выполняла инструкции Омара, сжигая документы.

Винтермор высморкался и добавил:

— Подожди, Кирби, я принесу часы.

— Разве завещание не должно сначала утверждаться судом?

— Это не касается памятных подарков.

Спустя некоторое время Винтермор вернулся с массивными часами на золотой цепочке. Часы тоже были золотые, старинной работы. Они шли и показывали точное время. На цепочке еще висел брелок — маленький золотой телескоп. Кирби равнодушно оглядел часы, а затем поднес к глазам телескоп и посмотрел на свет. Изумленный увиденным, он вопросительно взглянул на Винтермора.

— Мой дорогой мальчик, твой дядюшка никогда не жил с женщинами. Но это вовсе не значит, что он считал их совершенно никчемными созданиями. Он был мужчиной, таким же, как ты и я.

— Я вижу, что совсем его не знал.

— Его не так просто было понять.

— Мне всегда казалось, что он мной недоволен, что я постоянно разочаровываю его.

Винтермор откинулся в кожаном кресле.

— Он редко говорил о тебе, Кирби, но когда это все же случалось, я действительно замечал некоторую долю беспокойства в его речах. Как будто он ужасно волновался, сомневаясь в твоей готовности. К чему? Я не знаю. Может, он собирался дать тебе какое-то очень важное поручение. Я не сказал бы, что он винил тебя в отсутствии усердия или недостатке воображения. Но он, казалось, ждал, и ждал с нетерпением, когда же ты, наконец, твердо встанешь на ноги.

— Видит бог, я не раз пытался уйти от него.

— Уйти и спрятаться от жизни. Так он воспринимал все эти твои попытки. Однажды в моем присутствии он жаловался, что ты, наверно, на всю жизнь останешься простофилей. Прости меня, но я в точности повторяю его слова.

— Нет, что вы, я вовсе не обижен. У меня самого не раз возникали подобные мысли.

— Если бы Омар мог видеть тебя сегодня утром, он остался бы тобой доволен.

— Вы уверены?

— Ты был на высоте, мой мальчик. Твердый, насмешливый, небрежный. Я, признаться, ожидал, что ты станешь извиняться перед этими холеными мордами за те неприятности, которые ты им причинил, представишь подробный отчет о своей деятельности и с радостью согласишься на предложенную тебе должность.

— Знаете, я и сам удивлен, что поступил иначе. Но меня слишком часто загоняют в угол с тех пор, как я вернулся сюда.

— Ты сбил их с толку, Кирби, и оставил с носом. Им не за что теперь ухватиться. Они, конечно, подумали, что твоя независимость поддерживается спрятанными миллионами.