Я метнулся туда, чтобы помешать ей закрыться — нужно же нам будет как-то выйти отсюда, когда мы спасем Фреду! — но не успел. Щелкнул замок, и дверь потускнела и расплылась; на ее месте осталась лишь все та же мгла.

Просто замечательно. Теперь мы заперты здесь.

Или все-таки нет?

Я закрыл глаза и попытался нащупать дверь. Я уже понял, что здесь, во Владениях Хаоса, не могу полагаться на собственные органы чувств. Возможно, этот серый туман — не более чем иллюзия, предназначенная для того, чтобы отвести нам глаза.

Я ничего не нащупал и прошел прямо через то место, где прежде находилась дверь. Так мы действительно в ловушке?

— Оберон! — позвал отец.

— Ты это меня или дверь? — уточнил я.

— Тебя, тебя, мальчик мой. — Его голос порождал какое-то странное эхо. — Хватит валять дурака, иди сюда.

Я вернулся к нему. Отец с Блейзе быстро двинулись вправо, и мне пришлось припустить бегом, чтобы нагнать их.

Сопение сделалось еще громче.

— Где мы? — спросил я.

— Внутри.

— Внутри чего?

— Фреды.

Я резко остановился.

— Что?!

— Он использует ее. Теперь я это ясно чувствую. Он обыскивает Тени в поисках нас.

— Как? — нетерпеливо спросил я. — Вроде того, как это делал Лорд Зон?

Зон магией вытягивал кровь из тел моих братьев, а потом использовал ее, чтобы следить за остальными членами семьи. Так он убивал их одного за другим.

— Зон по сравнению с Теллопсом просто профан.

Мне казалось, что мы прошли целые мили, хотя в этой мгле я ничего не мог сказать точно. В конце концов отец остановился. Потом очень медленно двинулся влево. Потом — опять вправо, так же медленно. Потом сделал несколько шагов вперед, остановился и вернулся обратно.

Я прислушивался к сопению и пытался понять, что же делает отец. Внезапно я осознал, что мы добрались до центра серой мглы, и здесь сопение звучит громче всего. Всякий раз, когда мы пытались отойти от этого места, звуки становились тише.

Кивнув каким-то своим мыслям, отец повернулся ко мне.

— Дай мне Карту. Скорее!

— Чью? Фреды?

— Да.

Я вытащил свою колоду, отыскал Карту Фреды и передал ему. Отец впился в нее взглядом, сосредотачиваясь.

Внезапно карта почернела. Я никогда прежде не видел ничего подобного. Когда я наклонился поближе, чтобы рассмотреть ее, она вспыхнула. Я отскочил, сбивая огонь с опаленной бороды и бровей.

Отец вскрикнул от боли и выронил Карту. К тому моменту, как Карта долетела до пола — если под этой серой мглой существовал какой-нибудь пол, — от нее остался лишь пепел.

— Чтоб он сдох! — воскликнул отец, осматривая покрывшиеся волдырями пальцы. — Мне следовало бы знать!

— Так что, ты не можешь связаться с ней отсюда?

— Нет. Логрус не позволяет.

— Дай-ка мне твой уголек, — сказал вдруг я. Меня осенила идея. А почему бы не попробовать использовать Огненный Путь? Никто в Хаосе пока что не умеет защищаться от него, так что вдруг Карта, основанная на силе Пути, сработает?

Отец вытащил кошелек и передал мне; на кошельке остались кровавые пятна. Я выудил оттуда уголек. Потом я вызвал в сознании образ Пути. Он словно бы повис в воздухе передо мной; при этом он был ярче, чем когда бы то ни было, и светился ярко-голубым светом.

К несчастью, мне не на чем было рисовать. Я принялся лихорадочно озираться по сторонам. Чем бы воспользоваться?

Тут мой взгляд наткнулся на сестру.

— Блейзе… Ты бы не могла повернуться ко мне спиной? Мне нужна ненадолго твоя кожа.

— Надеюсь, ты не собираешься использовать меня в качестве классной доски?..

Эта идея явно устрашила Блейзе.

— Ну, скорее походной. Или у тебя есть предложение получше?

— Это сработает? — спросила Блейзе у отца.

— Не могу поручиться, — признался он. — Теоретически должно. Но если Теллопс нашел способ противостоять Узору, ты можешь вспыхнуть, как Карта Фреды.

— Лучше бы оно сработало. — Блейзе вздохнула, повернулась и задрала блузку, обнажив гладкую белую кожу. — Давай, поторапливайся. Но если ты меня убьешь, Оберон, я тебе этого никогда не прощу.

Продолжая держать в сознании образ Пути, я начертил прямоугольник, а потом быстро набросал портрет Фреды. Я не был художником — рисовал я куда хуже отца, — но портрет получился достаточно приличный. Фреда вышла вполне узнаваемая, от волос и приподнятого подбородка до ямочек на щеках. Сила, исходящая от моей Карты, обрушилась на меня волной. Карта засветилась. Синие линии источали потоки энергии.

— Жжется! — прошептала Блейзе.

Я проглотил комок, вставший в горле. Но Блейзе не почернела и не загорелась.

— Ищи Фреду! — подтолкнул меня отец. — Скорее!..

Я подался вперед, сосредоточившись на нарисованном мною портрете. Он медленно ожил и превратился в окно, ведущее сквозь спину Блейзе. В нем я увидел Фреду, окруженную серой мглой; она обхватила голову руками и тихо всхлипывала. Ее всхлипы совпадали с сопением, которое по-прежнему звучало вокруг нас.

— Фреда! — позвал я. Она не ранена? Слышит ли она меня? — Фреда! Я здесь!

Я потянулся сквозь спину и грудь Блейзе. Моя рука ушла туда по локоть. Блейзе застонала. Рука исчезла в Карте по плечо. Я отстраненно отметил, что отец схватил Блейзе за руку, помогая ей удержаться на ногах.

— Фреда!

В конце концов она подняла голову.

— Оберон? Это ты?

— Хватай меня за руку! Скорее!

Фреда потянулась ко мне. Когда наши руки соприкоснулись, между ними проскочила искра. У Блейзе

снова вырвался крик боли, и она стала оседать. Я схватил Фреду за запястье, не обращая внимания на жжение в пальцах, и рванул изо всех сил.

Фреда беспрепятственно прошла сквозь спину Блейзе и затормозила, уткнувшись в меня. Когда ее локти и колени врезались мне в живот, я отлетел. Но мне было наплевать на это. Главное, что у нас получилось! Она свободна!

Потом вокруг вспыхнул свет. Я крепко зажмурился. Очередная ловушка? Или…

От страха у меня засосало под ложечкой. Блейзе! А вдруг она сгорела, как та Карта?

Я открыл глаза, лихорадочно моргая; перед глазами плавали цветные пятна. Но постепенно зрение вернулось.