— В результате чего?

Отец моргнул; взгляд его сделался отрешенным.

— Устал. Есть хочу. — Он оглядел комнату, как будто видел ее в первый раз. — Где я?

— На постоялом дворе, — успокаивающе произнес я.

Он повторяется… и мысли его путаются. Потом я взглянул на дверь. С кем там заболтался старый док Хэнд? Возможно, он сумеет нам помочь.

Отец нахмурился.

— Я… я уже спрашивал об этом, верно?

— Да, — подтвердил Эйбер, складывая руки на груди. — Попытайся сосредоточиться, па. Что там такое с Теллопсом?

— С Теллопсом? — Отец взглянул на меня. — Я убил его, Локе?

— Я не Локе, я Оберон. И я не знаю, убил ли ты его. Вы с ним дрались?

— Да…

— Тогда мы достаточно скоро это выясним. Отец вскочил.

— Он ушел!

Он вырвал руку и принялся метаться по комнате, словно зверь по клетке.

— Ты помнишь, кто я? — спросил я. Он взглянул на меня.

— Хватит играть в игрушки, мальчик мой. У нас сейчас нет времени на всякую чепуху. Нам нужно отыскать Теллопса, прежде… — Он нахмурился. — Уже может оказаться слишком поздно. Посмотрим, посмотрим…

Я оглянулся через плечо. Лестницу я не видел, но услышал медленно приближающиеся тяжелые шаги.

— Путь! — внезапно произнес отец. Глаза его резко округлились. — Ты пытался убить меня…

— Нет, отец. — Я быстро рассказал ему, что произошло. Я не был уверен, насколько он понял мой рассказ, но он слушал, время от времени покачивая головой. Нашу схватку я постарался описать покороче — незачем лишний раз тыкать его в это носом.

— Прости, мальчик мой, — сказал он. — Я… я был не в себе.

— Теперь тебе лучше, — успокаивающе сказал я.

— Да.

Тут в комнату, тяжело ступая, вошел коренастый седой мужчина, с головы до ног — от шляпы с круглыми полями и плоской тульей до остроносых туфель — одетый в черное. В одной руке у него был небольшой черный саквояж, в другой — трость.

— За мной посылали?

Он дружелюбно улыбнулся и приветствовал каждого из нас кивком.,

— Да. Вы, должно быть, док Хэнд.

— Именно. Это вы пациент? — спросил он, обращая на меня внимательный взгляд водянистых голубых глаз.

— Нет, наш отец, — сказал я, повернувшись и указав на отца. — Лорд Дворкин.

— Лорд? — Док Хэнд приподнял кустистые брови. — Нечасто ко мне обращаются аристократы.

— Убирайтесь, — бесцеремонно заявил отец, указав на дверь. — Вы мне нужны не больше, чем дырка в голове. Точнее, меньше.

Док Хэнд хмыкнул и поставил саквояж на кровать.

— А вот об этом, ваша светлость, предоставьте судить мне. Значит, говорите, припадки?

— Оберон… — предостерегающе произнес было отец.

— Ему, похоже, стало намного лучше, — почти виновато сказал я доктору.

— Со мной все в порядке, — огрызнулся отец.

— Вздор. — Док Хэнд наклонился и внимательно взглянул отцу в глаза. — Вы совершенно определенно не в порядке. У вас сотрясение, сэр. Я это ясно вижу по глазам. Вас изрядно избили… я бы предположил, что дважды, если судить по виду синяков. Один раз вчера, и один — сегодня утром. Сотрясение вы получили вчера. Ну так как, позволите вы вас лечить, или мне придется попросить этих крепких парней посидеть на вас, пока я буду работать?

Отец обвел всех гневным взглядом. Я постарался напустить на себя вид спокойный, но угрожающий. Пожалуй, сотрясение многое объясняло.

— Ладно! — в конце концов рявкнул отец и сел на край кровати. — Давайте, приступайте!

Я посмотрел на доктора с восхищением. Я впервые видел, чтобы кому-то удалось успешно шантажировать отца. На Эйбера это явно произвело не меньшее впечатление.

Доктор хмыкнул и поочередно приподнял отцу веки, внимательно изучая глаза. Потом ощупал отцу голову, выискивая шишки. Потом отступил на шаг.

— Припадки? — сказал доктор. — Я не вижу ни малейшего их признака. Зато вы тот еще драчун. Я вижу шрамы от десятков схваток, полученные за много лет. Но кто устроил вам такое сотрясение, а? Тут не было драки. Кто-то ударил вас сзади… внезапно?

— Я… я не помню, — сказал отец.

— Не удивляюсь. — Док Хэнд посмотрел на нас с Эйбером. — Парни? Есть какая-нибудь идея?

— Нас там не было, — сказал я.

Прежде чем я успел ему помешать, доктор схватил меня за правую руку и повернул ее. На ней по- прежнему красовались две свежие резаные раны, оставшиеся после драки с отцом, одна на тыльной стороне запястья, вторая на предплечье.

Доктор поцокал языком.

— Ты дрался, паренек. То ли лупил своего папашу, то ли защищал — вот в чем вопрос.

— Вы наблюдательны, — сказал я, отдергивая руку. От взыскательного взгляда старого доктора мне было как-то не по себе. — Но в вас нуждается мой отец, а не я.

— О, я лечу всех, кто нуждается в лечении, — хохотнул доктор. — Ты будешь следующим, паренек.

Я вздохнул. А чего я еще ожидал, целенаправленно разыскивая в Тени доктора, способного управиться с отцом?

— Значит, так, — с усмешкой произнес док Хэнд, покопался у себя в саквояже и извлек оттуда иголку с ниткой. — Тебе нужно несколько швов, паренек. А твоему папаше — неделя постельного режима. И, возможно, хорошая кормежка и крепкие напитки. На сегодня я ничего больше не смогу сделать.

— Я же говорил, — пробурчал отец.

Док Хэнд старательно вдел иголку в нитку, потом выжидающе взглянул на меня. Скрипнув зубами, я протянул руку и позволил ему зашить раны.

Как только доктор вышел, Эйбер расхохотался, да так, что никак не мог остановиться. Я сверлил его гневным взглядом. В конце концов Эйб'еру удалось взять себя в руки.

— Ты бы видел свое лицо! — сказал он мне.

— Ничего смешного, — отрезал я. — Я терпеть не могу кетгутовые швы. Они вечно врезаются в тело.

— Извини, — сказал Эйбер. — Но… Я никогда не видел тебя таким раздраженным! Ты был даже хуже отца!

Я фыркнул.

— Не цепляйся к бедному Оберону, — сказала Блейзе. Я даже не заметил, как она появилась. Блейзе прислонилась к дверному косяку; виду нее был сияющий. Некоторое количество спиртного чудесным образом восстановило ее уверенность в себе. — Он не хотел ничего плохого.

— Довольно! — отрезал отец, вставая с постели и оглядываясь. — Где мой меч?

— Ты же слышал, что сказал доктор Хэнд, — возразил я. — Тебе предписана неделя постельного режима.

— Я не могу отдыхать, пока мы не вызволим Фреду. Теперь я вспомнил. Теллопс захватил ее — и мы с тобой должны ее вернуть!