чародеев – двое ордосских и двое из Волшебного Двора – тащили на себе милорда ректора. Вокруг Мегана видела только безумные глаза и раззявленные рты бегущих. Вся осадная машинерия оказалась брошенной возле Чёрной башни.

На бегу Мегана кое-как ухитрилась оглянуться. Жемчужный дракон, изогнувшись подобно руне S, завис в воздухе, с невероятной частотой работая широкими крыльями. Жуткого вида когти целились в отца Этлау, но прижавшийся к двери отец-экзекутор не собирался сдаваться, яростно размахивая крестом и вроде бы что-то выкрикивая. Преподобного окружала уже знакомая, слабо светящаяся сфера, сквозь которую дракон, судя по всему, пробиться не мог.

А бегущие тем временем мало-помалу стали приходить в себя. Стала слышна отчаянная брань десятников и полусотенных, пытавшихся вновь разыскать своих. Суматошный бег выпил все силы, даже ужас.

Надо сказать, что окончательно войско остановилось, уже добежав до берега.

Что происходило у Башни, Мегана разглядеть не могла. Видела только неподвижно зависшего дракона. И сейчас ей было, прямо сказать, не до инквизитора. Бесчувственный Анэто как-то вдруг занял в её мыслях неподобающе большое для хозяйки Волшебного Двора место.

– Ан! Где ты?! Где ректор? Где Анэто?! Пропустите, да пропустите же меня!..

…Когда после долгого молчания женское сердце вдруг обретает голос, всё прочее в мире может подождать.

Когда Фесс понял, куда именно скрылась Рысь, он явственно ощутил, как сердце останавливается. Грудь сдавило, тупая боль толкнулась в рёбра, стало вдруг трудно дышать. Он ещё удерживал щит и панцирники Семиградья только зря колотились в намертво запечатанные чарами бойницы. И поздно уже бежать за негодной девчонкой, поздно волочить её назад… А ведь обещала. Пороть, как говорится, некому.

Конечно, Чёрная башня может её ещё и не выпустить… но на это надежды мало.

Он не ошибся. Рысю Башня выпустила. Легко и чуть ли не охотно. Как и следовало ожидать.

Появление своё Рысь обставила с истинным искусством. Некромант ощутил толчок от использованного могущественного заклятья – чары ужаса, простые и по-драконьему действенные. Окажись там, у Башни, сейчас только один человек, он бы просто и тихо умер от страха. Сердце бы не выдержало.

И когда шестидесятитысячная армия бросилась наутёк, бросая зсё, что только можно было бросить, Фесс готов был аплодировать своей отчаянной драконице. Никто не пустил в неё ни одной стрелы. Маги, которые бы не поддались так просто драконьим чарам, вынуждены были бежать вместе с остальными, чтобы просто не оказаться затоптанными обезумевшими тысячами.

Нетрудно было догадаться, на кого нацелилась неистовая Рыся. Отец Этлау. Тот, кто на самом деле способен одними кулаками сокрушить врата Чёрной башни. Единственный, кто не побежал. Инквизитор весьма ловко и быстро окружил себя прочной защитной сферой, и первый удар Рыси пропал втуне – когти драконицы не смогли взломать призрачную броню. Изогнувшись тугою дугой, Рысь взревела и извергла поток огня, однако его струи лишь даром скатывались с прозрачного купола, подобно дождевым струям. Сам Этлау пошатнулся, но устоял и удержал защиту.

Фесс не раздумывал. Вот он, его шанс – если, конечно, разрешит Сущность. А ведь может и не разрешить, если сочтёт, что пока ещё не время…

Хитрый и опытный инквизитор никогда не доводил дело до прямого поединка, до спора честных мечей. Магия – да, последнюю их встречу в Салладоре некромант мог числить за собой, однако с тех пор отец Этлау очень изменился, так что в состязании чар за ним сейчас, пожалуй, осталось бы решающее преимущество.

Никаких доспехов Фесс не надевал. Из оружия – один лишь простой клинок с длинной рукоятью на хват двух ладоней да кинжал для левой руки. Когда Фесс побеждал, он побеждал искусством и быстротой, а не тяжестью и надёжностью брони.

Вниз. Не коварной и предательской лестницей миражей – обычными ступенями. Теперь некромант не сомневался, что Сущность специально старалась сбить его с толку – всё, что он видит, происходит в реальности, а отнюдь не в призрачном царстве, где он бестрепетно мог отдать Аркин на разграбление бешеным поури.

Этажи. Арки чёрного мрамора, угрюмые статуи воителей и чудовиш. И наконец – торжественный холл, где (кажется, уже целую вечность назад) его встретил образ Сущности собственной персоной.

Ворота Чёрной башни накрепко заперты. Некогда некромант долго и безуспешно пытался их отворить, однако сейчас, повинуясь одному взгляду Фесса, длинные и тяжёлые засовы, точно змеи, скользнули обратно в свои скрытые в стене гнёзда.

Значит, не ошибся. Значит, пришло время выходить.

Створки распахнулись, и мороз полярной ночи ворвался внутрь. Одно из чудес Башни – в бойницы могла влететь стрела, но холод они не пропускали.

– Папа! Ты зачем сюда?! – негодующе завопила Рысь. – Сейчас я эту мразь слопаю! Он не устоит!

– Этлау, – некромант не ответил драконице, – пришла пора позвенеть мечами.

Инквизитор подпрыгнул, оборачиваясь. Глаза его, и без того выкаченные, полезли на лоб. Однако взгляд оставался осмысленным, цепким и острым.

– Какая честь… – издевательски прохрипел Этлау. – Само исчадие Тьмы явилось ко мне! Не надо ломиться сквозь броню и чары, Разрушитель сам пришёл на мой суд!

– Пришёл, пришёл, – усмехнулся Фесс, вставая в позицию. – Доставай железо, инквизитор. Твой барьер меня не остановит. Он – только против магических существ. А я – из плоти и крови. – Некромант шагнул к инквизитору и в самом деле безо всякого сопротивления миновал светящуюся сферу. Рысь издала торжествующий визг.

Этлау попятился. Преподобный отец оказался в ловушке: снять защитное заклинание он не мог, а сотворить в то же время ещё одно – видно, не позволяли таланты. Сущность одаривает Силой, а не умением, подумал Фесс.

Инквизитор оскалил зубы. Но сколько ни скаль, а он стоял один, над головою нависал разъярённый дракон, а проклятый Разрушитель с мечом наголо медленно подступал шаг за шагом. И никого рядом – все святые братья поспешили унести ноги, едва только завидев дракона.

– Что же ты, о доблестный избранник Добра и Света? – не удержался от издёвки Фесс. – Мы не раз встречались с тобой, но тебя всегда окружала такая пропасть всяческого сброда – что в Кривом Ручье, что в Салладоре, что в Аркине. Мне никак не удавалось потолковать с тобой с глазу на глаз. И наконец – такая возможность. Что озираешься? Здесь никого из твоих. Или, может, ты ищешь меч? Так подбирай любой, их тут валяется множество. Не магический будет клинок, так ведь и у меня совсем простой, без всяческого чародейства. Ну, давай же!

И Фесс, выпрямившись, торжественно отсалютовал инквизитору мечом.

– Ты неправ… – судорожно прохрипел Этлау, не делая никакой попытки вооружиться. – Неправ… мы встречались с глазу на глаз. Иль забыл? После Больших Комаров, в дорожном трактире… ты забыл, о чём мы тогда говорили? Ведь говорили же, Неясыть, говорили и как раз с глазу на глаз… и нам не приходила в голову мысль пырять друг друга в живот острыми железяками…

– Так ты явился во главе шестидесятитысячного войска просто поговорить? – ухмыльнулся Фесс. – Хороша у тебя свита, святой отец, куда как хороша. Только говорить, ты прав, лучше без такого количества лишних ушей. Ну, предположим, я помню наш разговор. Странный, кстати сказать, разговор. Закончившийся твоим заявлением, что я, видите ли, нравлюсь тебе как мужчина. Ты уж прости, я знаю, иные предпочитают девушкам мужчин, овец, коз или даже свиней, но я к таковым не отношусь.

– Ты ничего не понял… – шипел Этлау, затравленно озираясь по сторонам. – Не понял ни тогда, ни теперь. Мы делали одно дело. Боролись с Тьмой. Тебе следовало примкнуть к нам. А не становиться кровным врагом. Мы могли бы уничтожить тебя, едва ты оставил стены Академии, но угроза от неупокоенных кладбищ была – и есть – слишком велика. Знаешь ли ты, сколько погостов пришлось упокоить святым братьям, пока ты щедро, не скупясь, проливал нашу кровь? Тьма наступает, а ты, ты… решил, что принять её сторону будет лучше? Где тот некромант, что должен был защищать простых людей Эвиала?