Надо отдать должное чародеям Ордоса и Волшебного Двора. Они не растерялись. Быстро и грамотно поставили щит. Соперничать в мощи с Чёрной башней они не могли, но тем не менее упорно продвигались вперёд. Наличие зримого противника иногда странным образом прибавляет сил и уверенности. Незримый ужас действует порой сильнее мечей, стрел и заклинаний. С простыми воинами это получалось, но сейчас осаждавшие послали вперёд лучших из лучших.

…Свирепый ураган задержал наступающих, но не остановил. Вдобавок, странным образом Фессу мешала сама Башня, отбрасывая огромную и глухую ветровую тень, в которой благополучно и укрылся подступивший к самому острову отряд.

Некоторое время некромант бездействовал, молча наблюдая за магами, что возились у края чёрной земли, благоразумно не рискуя ступать на проклятый островок. Теперь он уже мог хорошо рассмотреть незваных гостей.

Алебардисты Лесных Кантонов и салладорские стрелки. Маги – вроде бы как сам милорд ректор пожаловал? И Мегана… действительно лучшие из лучших. А то могли бы погнать в разведку (а читай – на убой) какого-нибудь старика Парри…

Инквизиторы. Палачи на своих колымагах. И – отец Этлау собственной персоной. Без оружия, с одним лишь шестиконечным косым крестом Спасителя.

– Папа, можно я его… того? – вдруг предложила Рыся. – Вот этого, с деревяшкой. Помнишь, на пути сюда?

Некромант помнил.

– Нет, Рыся, нет. Мы не знаем, какие заклятья у них наготове. Откат должен был бы их почти прикончить – ан нет. Сильные люди, и они не пожалеют собственных жизней, чтобы только сбить тебя наземь. Нет. Тобою я не рискну, – Фесс положил руку девочке на плечо. – Я сам думаю выйти наружу. Уничтожь этого человека, отца Этлау, – и всё кончится.

– А заклятье, папа? Почему же ты не можешь?

– Бесчестно, но придётся, – процедил сквозь зубы Фесс. – Сейчас…

Что использовать? Верные летающие черепа, уже прикончившие отца Марка во время приснопамятной схватки в Эгесте? Заклятье, высасывавшее годы из противника, успешно опробованное на воинах Империи Клешней во время битвы на улицах Арвеста? Или что-то ещё из обширного арсенала некроманта – впрочем, не только некроманта, но и урождённого Мага Долины?

Тем временем осаждающие пробовали защиту Чёрной башни, что называется, на зуб. Кто-то кинул ледышку на чёрную землю островка – ничего не случилось. Другой пустил стрелу, целясь в одну из нижних бойниц – некромант сжёг её в воздухе. Пусть поломают себе головы, что это значит. Чем дольше они протолкутся под стенами, тем больше вероятность того, что обратно их погонит самый обыкновенный мороз. Сколько могут выдержать даже тепло одетые люди во мраке и холоде полярной ночи?

…Всё сорвалось, конечно же, из-за его преподобия отца-экзекутора. Силу Этлау нельзя было недооценивать – и он, похоже, почувствовал нацеленные на него убийственные чары. А почувствовав, принял единственно правильное решение – сознательно вводя себя в амок, полное и совершенное боевое безумие, ринулся к стенам Башни, вооружённый одним лишь косым крестом.

Над этим можно было бы посмеяться. Если бы Фесс не осознал в тот миг, насколько в реальности велики силы инквизитора. История с воскрешением в Арвесте неожиданно поворачивалась совершенно иной стороной.

Инквизитор беспрепятственно бежал по земле островка, ещё совсем недавно встречавшей всех незваных гостей просто и без изысков – всеуничтожающим магическим пламенем. Не зря ведь ассасинам пришлось лезть через бойницы и натягивать канат. Бежал, потрясая крестом и что-то истерически выкрикивая – но эта истерика, это безумие были не более чем маской. Защитой. Доспехом.

По тёмной земле к воротам Башни катился острый, колючий клубок света, чем-то похожий на ощетинившегося всеми иглами ежа.

Свет ведь тоже может быть разрушителен. Бушующее пламя, разящая молния, испепеляющее солнце – разве не служили эти стихии верой и правдой на поле боя сражающимся чародеям?.. Тьма убивает бесшумно, Свет – яростно и так, чтобы все видели (и убоялись бы в будущем). Начала, лишённые того, что учёные люди и толстые книги, читанные Кэром Лаэдой в Долине, прозвали «этикой», Тьма и Свет с равным успехом могут быть использованы и для созидания, и для разрушения.

Нехитрая истина, но иногда позволяющая сделать весьма неожиданные практические выводы.

– Папа! – вскрикнула Рыся.

Но некромант уже действовал. Заклятье, в которое он выкладывал силу, как никогда раньше. Их с Этлау схватка в мёртвом салладорском некрополе не шла ни в какое сравнение – Чёрная башня услужливо предлагала будущему Разрушителю все мыслимые и немыслимые резервы мощи.

…Этого не видели маги Ордоса и Волшебного Двора. Их глазам предстало лишь бесформенное серое облако. Но некромант различал несущиеся там в бешеной пляске скалящиеся черепа, видел бледные клинки, видел разинутые пасти голодных призраков, послушно явившихся на его зов, – три слоя атаки, с тем чтобы миг спустя на землю островка рухнул худой, измождённый труп глубокого старика. Черепа, клинки и призраки взломали бы защиту Этлау (к ней Фесс привык относиться с уважением ещё с салладорских времён), а четвёртый слой заклинания высосал бы всю оставшуюся инквизитору жизнь. В своё время это неплохо сработало в Арвесте.

Этлау даже не пошатнулся. Только вскинул голову, глянул вверх – Фессу показалось, что инквизитор обрёл способность видеть сквозь стены, взмахнул крестом – призрачные черепа дробились в пыль, клинки ломались, завывающие призраки бросились наутёк, но и их рвало, мяло, кромсало; Этлау невредимым минул облако и очутился уже возле самых ворот. Замолотил в них кулаками – бессмыслица, если смотреть со стороны, но Фесс враз всем существом ощутил – Башня содрогнулась от вершины шпиля до самых глубоких фундаментов. В неё словно разом ударили десятки, если не сотни тяжёлых таранов.

– Папа? – недоумённо взглянула на некроманта Рысь. – Может, всё-таки мне, папа?

– Нет! – прорычал Фесс. Кажется, пришло время вспомнить о простой честной стали. Хотя, конечно, честно сражающийся инквизитор – такого следовало бы выставить в паноптикуме.

Значит, это не просто осада. Это игра сразу по нескольким правилам. Пусть победит сильнейший, я правильно понял? Ну что ж, служить деревянным манекеном для отработки ударов господином инквизитором я не буду.

Увлечённые порывом Этлау, за ним валом повалили и стрелки, и арбалетчики. Островок мгновенно заполнился. Фесс услыхал характерный лязг крючьев, забрасываемых за края бойниц.

Цель – Этлау. Остальных – не трогать. Пусть вступит в дело пепел. Память об угасших огнях, об умершем пламени. Пепел жаден и ненасытен, он ещё помнит бешеную пляску огненных языков, он помнит, кем и чем был он до того, как наступила тьма.

Аккуратное, точно наведённое заклятье. Рассчитанное до мелочей.

Фесс закрыл глаза и сосредоточился. Увидел тонкое, сотканное из праха и пепла копьё. Нацеленное прямо в спину инквизитору (увы, именно в спину – слишком близко тот оказался от ворот Башни). Выдохнул…

…И в тот же миг бойницы Чёрной башни извергли те самые облака пепла, что мигом скрыли и остров со всеми скучившимися там людьми, и магов по периметру. Фесс смог только сжать кулаки, в ужасе глядя на содеянное. Никакого тебе «тонкого копья». Чудовищный молот, вновь тот самый, кузнечный. Прямо с размаху – по изящной ювелирной работе.

Рядом обмерла, окаменела Рысь.

Исторгнутая Башней мощь, наверное, не уступила бы той, что стёрла в своё время с лица земли несчастный Арвест. Шансов выжить в туче стремительно раскалявшегося пепла ни у кого не было. Отец Этлау отправлялся прямиком к Спасителю в сопровождении поистине царской свиты. Подобно вождю диких племён, на похоронах которого убивали всех его жён и родственников, за исключением наследника (если уже успели дорасти до идеи наследственного престолонаследования)…

Рядом тихонько всхлипнула Рыся.

Кольцо пепла расходилось всё шире, редело, распадалось, истаивало. Вековой лёд вокруг островка исчез в единый миг, возникло парящее кольцо чёрной воды. Из полыньи маги выхватывали немногих спасшихся, оказавшихся достаточно далеко от Башни.