подберусь на расстояние прямого выстрела. Ненавижу все эти эффектные заклятья, они только мучают бедные создания. Раз уж дракон подлежит отстрелу, делать это следует быстро и так, чтобы бедняга ничего не почувствовал. Ну вот, значит, я левитирую под потолком, гоблины топают прямо на меня, светят факелами. Я срочно вызываю порыв ветра, он срывает пламя, воцаряется кромешная тьма, и я… Раздался стук в дверь.

– А вот и Динтра, – Игнациусу пришлось приложить некоторые усилия, чтобы голос звучал бы чуть ли не обрадованно.

– Мессир Архимаг, – прогудел из прихожей целитель. – Милая Аля, рад видеть тебя в добром здравии. Не беспокойся, родная, мы с мессиром Игнациусом обо всём позаботимся.

«О да. Именно что позаботимся. Ты даже не знаешь, насколько ты прав, тюфяк жирный». Сам Игнациус отличался крайней умеренностью в еде. Тело Архимага сохранило поджарость и жилистость молодости. Целитель же Динтра имел немалую склонность к сладкой и жирной пище, несмотря на свои же собственные трактаты о вреде всего вышепоименованного.

– Друг Динтра, – Архимаг приветствовал целителя кивком головы. – Я пока закончу расстановку ривайрона, а вас я бы попросил освидетельствовать госпожу Аглаю – от неё потребуются немалые внутренние усилия…

– О да, да, разумеется, мессир, – пробасил Динтра. – Аля, дорогая, будь любезна, позволь взглянуть на твою ладонь…

«Давайте-давайте, глупцы, – не без злорадства подумал Архимаг, расставляя кристаллы на тщательно вычерченной девятилучевой звезде. – Это даже хорошо, что этот надутый болван здесь. Стевенхорст успокоится. Поиск будет более эффективным».

Некоторое время ушло на окончание приготовлений. Архимаг редко прибегал к предметной или артефактной магии. Но уж если прибегал, то пользовался исключительно мощными и действенными вещами. Такими, как его ривайрон, набор из девяти магических кристаллов, действительно сделанных гномами в отдалённом мире, но вот достались они Архимагу при совершенно иных обстоятельствах, упоминать о которых сейчас, право же, не имело никакого смысла.

– Ты готова, Аглая? – осведомился Игнациус, сдерживая нетерпение. Ситуацию надо разрешить. И, увы, почти что собственными руками. Раз уж – прав Динтра! – эти молодые вроде Сильвии никуда не годятся.

Аглая испуганно кивнула.

– Тогда вставай в центр. Динтра, а вас, дорогой друг, я попрошу встать во-он туда, во избежание интерференции…

Целитель молча протопал, куда было сказано.

– Я должна вспоминать Клару, верно? – робко пролепетала несчастная Аглая.

– Нет. Это устаревший метод поиска, по так называемой «эмоциональной матрице». Отличается невысокой точностью и большими затратами сил. Ты должна просто ни о чём не думать. Оставаться совершенно спокойной. Помнить, что никакого вреда причинено тебе не будет.

– Гхм! – громко кашлянул в своём углу Динтра.

– Что?! – Игнациус не сдержался, послав целителю весьма и весьма раздражённый взгляд.

– Мессир, могу ли я переговорить с вами наедине?

– Сейчас не время, Динтра, – Архимаг не скрывал недовольства. – Не время для дискуссий. Я знаю, что делаю.

В глазах целителя что-то гневно сверкнуло – или это только показалось Игнациусу? Разве Динтра когда-либо посмеет?

– Мессир, ваш метод опасен. При данном уровне концентрации…

– Мэтр Динтра! – рявкнул Игнациус, уже не сдерживаясь. – Потрудитесь не обременять мой слух вашими комментариями! Аглая, ты готова?

Динтра сделал какое-то движение, словно хватаясь за несуществующий эфес. Игнациус это высокомерно проигнорировал.

Дрожащая с головы до пят Аглая едва сумела кивнуть.

– Тогда начнём, – резко бросил Игнациус, поддёргивая рукава мантии. – У нас не так много времени. Клара уже могла совершить главное – передать артефакты заказчику. Тогда… я даже не знаю, сколько крови прольётся. Надеюсь, это понятно, мэтр Динтра?

И вновь целитель не ответил, только глаза его угрожающе сузились.

– Начали, – бросил Игнациус, когда несчастная Аглая оказалась наконец в центре девятилучевой звезды.

Раздражение – плохой помощник при плетении такого рода сложных заклятий, но опять же Игнациус не зря носил титул Архимага. Инкантации произносились легко и непринуждённо. Слово, жест и мысль послушно выстраивались соответствующими последовательностями, и, повинуясь чародею, девять кристаллов один за другим начинали светиться неярким жёлтым цветом. В нём не чувствовалось ничего угрожающего, однако Аглая отчего-то дрожала всё сильнее и сильнее.

Она честно старалась выполнить приказ мессира Архимага и ни о чём не думать. Однако это оказалось нелёгкой задачей. Аглая никогда не отличалась буйной фантазией, однако на сей раз перед её мысленным взором стали представать картины одна кровавее и кошмарнее другой. Она увидела пытки, настоящие пыточные поля, где столбы, кресты и дыбы занимали всё пространство до самого горизонта. Горели костры, на которых жгли каких-то существ, не слишком похожих на людей, палачи в масках прикладывали добела раскалённые железные пруты к пяткам распятых на шипастых колёсах – по виду вроде бы лесных эльфов. Где-то мучили половинчиков, механический самосекатель самозабвенно лупил целой связкой кнутов по зажатым в колодках жертвам, и так далее и тому подобное.

Аглае хотелось закричать, ей вдруг перестало хватать воздуха, однако где-то за спиной по-прежнему звучал властный голос мессира Архимага и она не могла не повиноваться.

Она не видела, как над её головой медленно разрасталось светящееся матовым облако. Не видела стиснутых зубов и сжатых кулаков Динтры, его покрытого потом лба, не видела торжества на лице Игнациуса, когда матовый свет в облаке уступил место неяркой, но достаточно чёткой картине – Клара Хюммель, вся перевязанная не слишком чистыми бинтами, лежащая на подстилке из лапника. Одновременно ожила большая и сложная схема на широкой раскладной планшетке Архимага, схема со множеством цветных кругляшков, покрытых понятными одному Игнациусу рунами. Аглая, само собой, не знала и знать не могла, что эта планшетка представляет собой схему ведомого магам Долины Упорядоченного. Кругляшки начали двигаться сами по себе, то одна, то другая надпись вспыхивали тем же жёлтым светом, что и девять кристаллов в магической звезде Архимага. Каменные кругляшки прыгали, словно жуки по весне, выстраиваясь в затейливые цепочки, между ними то и дело вспыхивали жёлтым непонятные пунктирные линии.

…Архимаг Игнациус в самом буквальном смысле слова обливался потом. Несмотря на всё умение, удерживать поисковую нить оказалось чрезвычайно сложно. Во-первых, Аглая боялась (проклятый Динтра, будь он неладен, напугал-таки модель), и, во-вторых, ощущалось совершенно чёткое и определённое противодействие. Кто-то очень быстро понял, кого и как ищет мессир Архимаг, и сейчас срочно пытался помешать. Пока это ещё не страшно, но, несомненно, говорило в пользу того, что Падшие уже настороже, и гнев их может вот-вот обратиться против Долины. Этого избежать не смог бы никакой, даже самый блестящий стратегист, сколько ни выстраивай цепи ложных аттракторов, Падшие всё равно пройдут по всей цепочке.

Игнациус это прекрасно понимал. И его план весь строился на опережении. Если Падшие окажутся вынуждены делать то, что предписывают им замыслы мессира Архимага, то…

Усилием воли он отогнал посторонние мысли. Картинка, изображение раненой Клары (значит, всё-таки не зря Сильвия старалась), у него была. А вот с местонахождением, с точным путём к ней пока обстояло хуже.

Впрочем, самое главное – что его поиск обнаружен. В противном случае нечего было его и затевать. Искушённые в военных хитростях Древние всегда советовали выманить противника из крепкого места, в котором он засел. Ложное отступление, а потом внезапный удар.

Именно это и собирался осуществить Игнациус. Если, конечно, всяческие идиоты вроде Динтры не будут