– Спасибо, не премину, – со всей серьёзностью кивнул Архимаг.

…Брусчатая дорога вела сквозь сплошную мглу. Ни справа, ни слева ничего не было видно. Двое магов спустились со скал в долину, миновав странного вида лес, где словно тысячи змей сплелись в последней конвульсии.

Дорога кончилась внезапно, словно обрубленная мечом, и впереди была только тьма; с трёх других сторон сгущался плотный непроглядный туман.

Теперь и мессир Архимаг чувствовал впереди себя Силу.

– Гм… следует ли нам постучать? – повернулся он к Динтре.

– Нет, мессир. Эти создания уважают только тех, кто входит к ним вот так, – голубой меч взлетел и рухнул, наискось разрубив завесу мрака.

В глаза чародеям брызнул яркий слепящий свет. Не простой свет, само собой. Архимаг невольно заслонился ладонью – от медленно вращающихся прозрачных шаров исходила невероятная, огромная мощь.

Эфир. Игнациус сам только-только начал подбираться к пониманию этой надматериальной субстанции, пронзающей миры и Междумирье. А тут она наполняла шары, словно заурядная свет-мгла на вечеринке молодых чародеек Долины!

– Я поговорю, мессир, – предупредил Динтра, шагая вперёд.

Архимаг ничего не ответил, не в силах оторвать взгляда от изломанной тени, потянувшейся к ним из-за занавесов беспощадного света. Она не имела ничего человеческого, даже, похоже, тела. Сознания Игнациуса словно коснулась холодная рука, коснулась – и отдёрнулась, потому что вступила в дело поставленная Архимагом защита.

Динтра, само собой, молчал. Разговор вёлся беззвучно, и отчего-то Игнациус отнюдь не горел желанием узнать его содержание. Целитель зачем-то поднял голубой меч, но не угрожая, а словно демонстрируя его хозяину.

Молчаливый диалог длился ещё некоторое время. потом Динтра повернулся к Игнациусу.

– Всё в порядке, мессир. Нам покажут дорогу.

Она пришла в себя, и глаза сами собой нашли солнце. Низкое, неяркое, зимнее. Щеки коснулось ледяное дыхание холодного ветра; девушка осторожно приподнялась.

Отряд Кицума (уже совершенно очевидно, что не Клары) вновь оказался в Эвиале. Где-то на севере, посреди здешней неласковой зимы.

– О, вот и Тави очнулась. Как ты, девочка? – прогудел совсем рядом голос Кицума.

– С-спасибо… я… нормально.

– Отлично. Нам очень повезло, признаюсь тебе. Чтобы вернуться, Сильвии пришлось прибегнуть к могущественным чарам. И они оставили за собой ясный и чёткий след. Ниа, да хранят её все боги и силы, смогла провести наc этой тропой.

– И… где же мы сейчас? – поневоле слабым голосом осведомилась Тави. – И как остальные?

– В порядке, в полном порядке, – поспешил заверить её Кицум. – А вот где мы… м-м-м… затрудняюсь ответить. Ясно, что на севере, – он усмехнулся, указывая на окружавшую их заснеженную равнину. Где-то далеко виднелись исполинские конусы взметнувшихся в поднебесье гор.

Как ни странно, особого холода Тави не чувствовала.

– Клара постаралась, – пояснил в ответ Кицум. – Продержимся на её согревающем заклятии, пока не раздобудем тёплую одежду.

– А Сильвия?..

Кицум нахмурился.

– Она вернулась в пространство мира. Больше нет нужды задействовать те силы, что позволили нам последовать за ней. След теряется. Ниакрис, Бельт и Клара сейчас над этим работают, Раина стоит на страже, а я ждал, когда ты очнёшься.

Тави залилась краской. Надо же, привыкла считать себя сильной и ловкой, а который уже раз оказывается обузой для друзей и спутников!

– Ничего, – прочёл её невысказанные мысли Кицум. – Что-то мне подсказывает, что мы очутились вовсе не там, куда хотели бы попасть. Не очень много мне довелось гулять по Эвиалу, однако таких деревьев я что-то не припоминаю. Тем более на севере. Все северные леса, в общем-то, похожи друг на друга. А здесь…

Тави повернула голову. Слева и справа от неё равнину ограничивали высоченные лесные стены. Тонкие и узкие, точно копья, деревья угрюмо целились в серое небо. Из каждого их ствола получилось бы три, если не четыре корабельные мачты. Несмотря на сеющий снег, деревья стояли, покрытые несброшенными бурыми листьями, словно осень тут так до конца и не уступила место зиме.

Нигде – никаких признаков жилья. Ни дорог, ни троп, ни заборов, какими фермеры в самых разных мирах ограждают пастбища.

И, само собой, никакого следа белой совы. Если, конечно, Сильвия всё ещё оставалась в этом облике.

В сторонке Клара, Ниакрис и её отец стояли тесной кучкой, плечом к плечу, о чём-то переговариваясь вполголоса. Старый некромант то и дело внушительно указывал пальцем в небо. Хмурая Раина, как и положено воительнице, обходила их импровизированный лагерь дозором.

– Можешь подняться, Тави?

Воспитанница Вольных кивнула. Во всём теле ещё чувствовалась предательская слабость, но, во всяком случае, она способна была ходить. Голова слегка кружилась, но, в общем, терпимо.

– Особенно долго заклятье Клары не продержится, – озабоченно заметил Кицум. – Откат, как ни крути. Так что нам надо спешить. Давай помогу, – он обхватил Тави за талию, и девушка не без облегчения привалилась к каменно-могучему плечу.

– О Тави, хвала силам вышним, – обрадовалась Раина. – Наши чародеи вроде как сейчас закончат. Господин Бельт почувствовал что-то такое в воздухе, Ниакрис тоже, а Клара сейчас всё это превращает в видимую дорожку.

Чародеи и впрямь вскоре закончили, дружно бросились к Тави, Ниакрис обняла её, словно сестру.

– Можно трогаться, – заявила Клара. Боевой маг Долины выглядела неважно – ввалившиеся щёки, глубокая синева и мешки под глазами, из носа время от времени начинала сочиться кровь.

Дорога начиналась, как всегда, там, где нет вообще никакой дороги.

– А как она сейчас выглядит? – полушёпотом спросила Тави у Ниакрис.

– Кто, Сильвия?.. Не как сова, ясное дело. Перья она сбросила ещё в Междумирье.

– Зачем? Почему?

Ниакрис пожала плечами.

– Думаю, иначе ей было не вернуться. У неё нашлось какое-то средство, нечто очень сильное, не знаю пока, что именно, – задумчиво проронила девушка. – Мы прошли ведь за ней, ты знаешь? Не сбеги она со Дна Миров – так и сидели бы там. До скончания века.

Тави невольно поёжилась. Сухая, остролицая Ниакрис чем-то притягивала, что-то чувствовалось в ней такое же, как и в самой Тави, гонимой по мирам одиночке. Тави помнила первое впечатление, первые взгляды, которыми они обменялись с Лейт; помнила о предчувствии схватки, и тем не менее… Ниакрис отчего-то казалась мельинке круглой сиротой, хотя рядом с ними шагал человек, которого Лейт называла отцом. Правда, лицо у неё при этом принимало очень странное выражение. Тави предпочитала не знать, что же там случилось в действительности.

И тем не менее осторожно стала расспрашивать. Ниакрис нахмурилась было, и Тави решила, что её сейчас оборвут, однако собеседница неожиданно вздохнула и ответила.

– Ты откуда, Ниа?

– Откуда была, там нет ничего, а ты, Тави? Говоришь по-нашему, но странно.

– Мельин, – ответила ученица Вольных.

– Мельин… нет, не знаю такого места.

– Это мир, не место.