посоха. – Словом своим клянусь, а слово некроманта – нерушимо, то всякий знает.
Вожак торжественно кивнул.
– Так-то оно лучше, господин чародей. Слово некроманта крепче стали. Эй, Кебеш! Моего коня, живо!
Одни из разбойников проворно бросился куда-то за угол. Вернулся он, ведя в поводу роскошно разубранного коня.
К седельным сумкам предводитель никого не подпустил, сам расстегнул тугие ремни. На белый свет появился коричневый кожаный тубус, запертый миниатюрным, но прочным замком гномьей работы. Разбойник нарочито медленно отомкнул крышку, осторожно запустил пальцы внутрь. Всё это он проделывал с преувеличенной серьёзностью, словно намеревался явить миру самое меньшее собственное рукописание Спасителя.
– Вот он, свиточек-то, – ухмыльнулся вожак. – Смотри, волшебник, внимательно смотри! Как следует!
Фесс вгляделся. Обо всём остальном сейчас следовало позабыть.
Желтоватая, тонко выделанная кожа. Дорогая, не всякому монастырю по казне. Обычные для салладорских манускриптов, вышедших из придворных канцелярий, красные ароматические чернила, печать, не оттиснутая в сургуче, а вытравленная прямо на пергаменте, чтобы вернее защититься от подделки. Ровные строчки, прямо хоть сейчас на состязание писцов, работал знатный каллиграф. Фесс, хоть и научился, само собой, разбирать прихотливую салладорскую вязь, сощурился, вглядываясь пристальнее, боясь ошибиться даже и в малости.
К счастью, на пергаменте имелась и карта, тоже весьма тщательно вычерченная, тончайшим лёгким штрихом, густой тёмно-синей ореховой тушью. Пески, гряды полускрытых под дюнами старых скал, русла давно пересохших ручьёв. Тщательно обозначены колодцы, заставы, тайные мосты над «гуляй- песком», удобные места для ночлега…
И посреди этого всего – тонкий косой крестик. Алый, словно два стремительных разруба свистящей салладорской саблей.
Текст же гласил:
«Достойнейшему из почитаемых, Оэрмаху ас-Сарри, я говорю – привет! По получении сего послания, отосланного с надёжной оказией, надлежит тебе не медля и не жалея золота закупить ещё не менее дюжины
Ниспошли тебе Великий Молчащий удачу во всём».
Вместо подписи Фесс увидел странный символ, выполненный с искусством и тщанием, словно драгоценная миниатюра: лапа с когтями, стискивающая трещащую и разваливающуюся на части корону. Корона была геральдической, такую полагалось включать только и исключительно в гербы королевской крови – согласно принятым в империи Эбин строгим правилам.
– Занятно, – сказал некромант скучным голосом. – И ты предлагаешь мне поверить, что наша встреча – всего лишь совпадение, господин разбойник и, судя по всему, грабитель некрополей?
– Нет, конечно, – ничуть не смутился разбойник. – Эта деревня – не наша главная. Мы следили за тобой, чародей. С того самого момента, как ты отгеройствовал в Агранне. И специально прискакали сюда. Не скрою, ты нам нужен. Мы тебе – тоже. Так что, по рукам?
– Я уже сказал, – пожал плечами Фесс. – Только помни, лихой человек, имени твоего не знаю, если ты задумаешь продать меня Инквизиции, имей в виду…
– Я похож на глупца, голове которого на плечах тесно стало? – возмутился разбойник. Кажется, на сей раз его возмущение было неподдельным. – Я что, не знаю, что святоши сперва с тебя шкуру спустят, а потом – с меня и всех моих заодно, свидетелей не оставляя?! Или, думаешь, я не знаю, что ты магией своей из любого плена вырвешься и потом так отомстишь, что и пепла не останется?
– Разумные слова, – кивнул некромант. Свиток, похоже, был подлинным. Вожак и в самом деле знал, на что может польститься маг, полезший в пекло вызволять обречённых закланию эльфиек – Когда мы выступаем?
…Они всё равно обречены, и этот вожак, и все его головорезы. Так не всё ли равно?..
– Немедленно, – посерьёзнел вожак. – Если всё справим путём, то будем у Камня до того, как туда пригонят этих самых эльфиек.
– У Камня?
– Ну да. Место это так зовётся. Говорят, сильно злое место, никто по доброй воле туда ни за что не пойдёт. Я тоже не ходил – пока про тебя не прослышал. А теперь вот пойду. И ты тоже пойдёшь, – разбойник радостно осклабился.
Фесс повел плечом – мол, чего даром время терять?
– Пойдём мы сейчас, не откладывая, – посерьёзнел главарь. – Ты прав, мешкать нам нельзя. Эльфиек морским путем повезут, через наши края не рискнут, не сунутся. Значит, перехватить мы их сможем только в пустыне уже…
– Но сперва
– Гм… мои парни недовольны будут, ну да уж ничего не поделаешь. Твоё сперва делаем, господин чародей. А потом наше. Я тебе верю, у меня твоё Слово есть.
– Есть… Слово моё есть, – эхом откликнулся Фесс – Веди.
Разбойники, похоже, и в самом деле неплохо подготовились. Их отряд насчитывал добрую сотню отчаянных рубак, стёкшихся сюда, похоже, со всех краёв земли. Белокурый великан с громадной секирой – уроженец Волчьих островов, темнокожий, гибкий, словно лесная лиана, – житель Арраса, узкоглазый сын Синь-И… хотя больше всего, конечно же, было мекампцев и восточных номадов.
Каждый воин вёл по три заводные лошади. Тщательно проверили кожаные бурдюки с водой, и предводитель долго морщил лоб, считая дни пути и сухие стоянки, когда вблизи не окажется ни одного колодца. Запаслись вяленным по степному способу мясом, которому не страшна жара пустыни, – хотя сейчас и зима, а вот стоит перейти в Салладор, так решишь, что над ним и времена года не властны.
И – в яростном топоте копыт, вперёд и вперёд, на юг, по извечной степной дороге, к салладорскому рубежу!
Там вообще-то должна была располагаться многочисленная пограничная стража, но вожак снисходительно объяснил недоумевающему некроманту, что стража, конечно же, есть – да и трудно ей не быть, притом что война не стихает ни на день, ни на час, но на всякий замок найдётся отмычка, а стражникам не меньше всех остальных хочется не только жить, но и есть-пить, и желательно послаще.
– Покупаете пропуск? – понимающе спросил Фесс.
Главарь весело расхохотался. Он вообще смеялся легко и с удовольствием, по любому поводу – как, впрочем, и без оного.
– Скамары ничего не покупают. Тем более у салладорцев. Мы берём всё, что надо, силой. А как мы пройдём рубеж… посмотришь, сударь волшебник, посмотришь, поучишься.
Фесс промолчал.
Ему дали отличного коня, горячего и нетерпеливого. Если бы не память и опыт Кэра Лаэды, некромант Неясыть позорно бы свалился под ноги скакуна, сделай тот лишь пару первых шагов. Нельзя было исключить, что что-то подобное ему и собирались подстроить, – уж больно двусмысленные взгляды кидали на него новые спутники.
День прошёл в скачке. Меняли коней, пересёдлывали, мчались дальше. Степь разливалась всё шире и шире, зима трусливо отступала, словно испугавшись могущества нагой земли, расправившей грудь и приготовившейся к бою с извечным своим противником.
На второй день исчезли последние рощи. С юга в лица потянуло теплом. С неба исчезли тучи, что крались с севера, подобно волкам, преследующим лосиное стадо. От горизонта до горизонта пролегла степь, буро-жёлтое море сухих трав. Полуденный ветер нёс странные запахи, и Фесс заметил, как подобрались, посуровели разбойники, – стихли скабрёзные шуточки, никто уже не балагурил: скамары
