тебя сожрал тролль.
– Это было давно! И с тех пор ты стала еще прекрасней! – воскликнул Ротгар. – Вечно юная и божественно прекрасная! Ты всегда будешь со мной! Что может быть лучше?
– Юность и красота, – пропела красавица. – И ты, братец, впридачу. И весь мир у твоих ног!
– У наших ног! – пылко произнес Ротгар. – Сейчас я… – Он глянул на Катю, и взгляд этот был очень нехорошим. – … Закончу кое-что… – Он разжал объятья…
Но не смог сделать и шага. Красавица сама обняла его. Да так крепко, что Ротгару было не вырваться.
– Куда же ты, братец! Поцелуй меня! Я так долго этого ждала!
Какой-то миг Кате казалось, что Ротгар борется сам с собой, или с собственным отражением…
Но он всё-таки вырвался.
И тут же великолепная красавица начала меняться. Кожа на ее лице сморщилась, сама она будто усохла и потемнела… На музейный пол вместо эльфийки дивной красоты медленно оседало кошмарное существо, обтянутый иссохшей кожей скелет с когтистыми лапами и тусклыми белесыми огоньками в провалах глазниц.
Катя застыла, прижимая руки ко рту. Ничего ужаснее этого превращения она в жизни не видела. Перед ней была почти точная копия Лиадан. В ее истинном, а не иллюзорном виде.
Но еще страшнее чудовищной мумии был нависший над Катей Ротгар. Его растопыренные пальцы потянулись к Катиному лицу…
– Самое время вмешаться, – заметил Карлссон.
И Хищник прыгнул.
Смазанное пятно, сгусток тьмы, вихрь пронесся мимо Кати, обдав ее порывом ветра и запахом мокрой шерсти.
Ротгар не успел дотянуться до Катиного лица. Хищник оказался быстрее. Он всегда оказывался быстрее, если в дело не вступала магия. Но сейчас магия была бессильна.
Вернее, заблокирована. Заблокировал ее тролль, чей толстый палец поддел ожерелье Лиадан, слишком увлекшейся созерцанием любимого племянника и его милой, возвращенной с того света.
– Не делай этого, тролль, – ледяным голосом предупредила Лиадан. – Ты очень пожалеешь. Мой дух настигнет тебя, куда бы ты не сбежал…
– Больно мне надо бегать наперегонки с мертвой старухой! – проворчал тролль. – Ты, главное, не лезь в чужие дела и можешь варить свои вонючие снадобья еще тысячу лет!
– Твои дела? – переспросила Лиадан, глядя на распластанного на полу Ротгара, над которым нависал оскалившийся Хищник.
– Ага. И сестричке своей скажи, чтоб ровно лежала.
Мумия эльфийской красавицы, царапая когтями пол, медленно-медленно ползла в сторону своего оплошавшего братца. Катя подумала: хочет защитить, но вновь ошиблась.
– Ей нужно ожерелье, – сказала Лиадан. – Отдай его ей.
– Пусть забирает, – милостиво разрешил Карлссон. – И это, и два других. Забирайте и убирайтесь!
– А Ротгар?
– Ротгар – мой! – Карлссон скрежетнул зубами.
– Договорились, – спокойно сказала Лиадан, и Карлссон тут же отпустил ожерелье.
Катя удивилась, что тролль так легко поверил ведьме, но, должно быть, у него были основания.
Лиадан подошла к Ротгару. Хищник заворчал, но ведьма не обратила на него внимания.
– Бедный внучек, – пробормотала она, снимая с шеи высшего ши драгоценное ожерелье.
Ротгар глядел на нее с надеждой и отчаянием. Говорить он не мог: когти Хищника сдавили горло.
Катя вновь ощутила жалость к эльфу. Он был врагом, но все же заслуживал лучшей участи. По ее мнению. Не отдавая себе отчета в том, что делает, Катя подошла к Ротгару, наклонилась и взяла его за руку. Ротгар судорожно вцепился в запястье девушки, в его глазах мелькнула надежда. Зато у Кати мгновенно потемнело в глазах. Ей почудилось, что Ротгар соскальзывает в бездонную черную пропасть и увлекает ее за собой – так же непреодолимо, как горная лавина…
Наваждение исчезло так же внезапно, как и появилось. Катина рука вновь была свободна, а запястье высшего ши придавлено к полу ногой Карлссона.
– Нас всех губят привязанности, – нравоучительно сказала Лиадан Кате. – Прощай, внучек.
Две мумии с сияющими ожерельями из самоцветов церемонно поклонились: сначала троллям, потом – Кате. Два чудовища… Нет – две нереально прекрасные блондинки – Лиадан, бледная, будто окутанная туманом, и сестра Ротгара, золотоволосая, словно озаренная солнцем.
– Я так и не поняла, что ты такое, маленькая смертная, – мелодично пропела Лиадан. – Не хочешь погостить у нас в холмах? Вместе мы бы разобрались в твоей загадке.
– Нет уж, лучше пока поживу в неведении, – ответила Катя.
– Я так и знала, – сказала Лиадан, впрочем, без особенного огорчения. – Но ты не беспокойся – мы про тебя не забудем.
Катя, собравшись с силами, ответила насмешливо:
– Если надо будет вытащить еще кого-нибудь с того света, обращайтесь!
– Я запомню! – очень серьезно ответила ведьма.
И две высокие фигуры исчезли в темноте зачарованного сонного царства, в которое обратился музей.
Торжественность момента несколько подпортил тот факт, что одна из фигур волокла большой чемодан на колесиках.
Карлссон кашлянул.
– Вот что, Малышка, – сказал он. – Шла бы ты домой!
Катя заглянула в крохотные глазки тролля и всё поняла.
Развернулась и вышла из зала. Только и успела увидеть, как две тени на стене нависли над третьей…
На улице было светло и пусто. Очертания стрелки Васильевского острова и Петропавловской крепости терялись в зыбком тумане.
«Это же снег, – поняла Катя через мгновение. – Первый снег!»
Она застегнула куртку до горла, подняла воротник, спрятала руки в карманы и пошла к Лейке. К Тэму.
В квартире тоже было сонное царство. Все дрыхли, как заколдованные. Или и впрямь заколдованные. Никто даже не заметил, как Катя уходила и как вернулась. Девушка тихо разделась в прихожей, прокралась на кухню и поставила чайник. Ей хотелось согреться после прогулки по заснеженному городу… и собраться с духом. Теперь она точно знала, что следует сделать. Но, видит Бог, на такое решиться не просто. Даже совсем обычной девушке. Как там сказал баньши? У многих сила исчезает вместе с девственностью?
Или наоборот, увеличивается?
Чай не помог.
«Это нервное, – подумала Катя, стискивая холодные ладони. – Чем дольше я буду тут торчать, тем меньше останется решимости. Может, еще ничего и не получится. Ну-ка, Катерина, вперед!»
Она пересекла темную (шторы плотно задернуты) гостиную, умудрившись не наступить ни на одного из развалившихся на полу гномов. На ощупь нашла Димку-Тэма. Тот был холоден как лед. Холоднее, чем воздух в комнате. На миг Кате стало жутко – вдруг она опоздала?
«Баньши сказал – до рассвета, – напомнила она себе, торопливо сбрасывая одежду. – Ох, надеюсь, чары еще действуют, и никто из этой компании не проснется в самый неподходящий момент…»
Да уж, не так она представляла себе первую ночь с любимым! Всегда думала, что это будет нечто необычное, уникальное… Хотя куда уж необычнее: полная комната храпящих гномов, а любимый уже несколько месяцев как умер!
