шагов к ним никто не приближался.

– Вот о них-то я тебе и рассказывал, половинчик, – послышался совсем рядом скрипучий голос. Горбун Санделло, вооруженный с головы до ног, неслышно подошел к борту, встав рядом с хоббитом. – Это те, что заместо пастухов… для людского стада, умирающего с воплем «Хенна!» на устах…

– Я слышал, – заметил хоббит, – что десять лет назад… многие умирали с воплем «Олмер!».

– Эарнил, – глухо поправил Фолко горбун. – Не Олмер. Войска знали его как Вождя Эарнила – забыл?

– Какая разница?

– Ты прав… – Санделло отвернулся.

До этого хоббит осторожно пытался расспросить молчаливого горбуна, что творится на Востоке, как дела в Цитадели и прочее, – но наткнулся на непроницаемую стену молчания. Вернейший из воинов Олмера рассказал лишь об одном. О своем странном, невиданном на Западе мече.

– Они порой забредали к нам в Цитадель, – говорил горбун, – странные воины, чья кожа желта, волосы черны, а глаза раскосы. Они живут на самом восточном краю земли, куда не дотягиваются взоры Властителей Запада. У них странные умения и таланты, странные цели и пути, непонятные нам, выросшим на другом конце земного окоема… Как-то к нам в Цитадель явились двое – молодой парень и старик, одетые в жалкие лохмотья… Все, что они имели, – это пара мечей… и странных копий, у которых навершия словно широкие ятаганы. Молодой потребовал – не попросил, а именно потребовал! – почетной службы, заявив, что возьмет верх над любым… Там случился Берель, он не стерпел наглости, вышел против него… И едва не лишился ушей. От позора он чуть не вскрыл себе горло… Тогда вышел я. – Санделло растянул губы в нечто, долженствующее изображать улыбку. – Мы бились долго… И я не мог взять верх. Я, Санделло, – не мог! Парень хохотал мне в лицо. Но и он не смог ничего мне сделать, хотя… мне это далось недешево. Тогда я опустил меч и сказал, что хочу стать его учеником. Наглец снова, рассмеялся. «Куда тебе, старик! – бросил он мне. – Ты ловко машешь этой железкой, но вот посмотрим, что ты сделаешь, когда я начну биться по- настоящему!» Он атаковал… и на сей раз мне и впрямь пришлось солоно. Наконец… наконец я оступился. Он воспользовался этим… и приставил меч мне к груди.

Тогда… я показал ему, что драться можно не только мечом, но и ногами, даже если они – ноги горбуна. Он отлетел… а когда поднялся, я понял – драться будем насмерть. У меня была пара ножей… я уже думал, не остановить ли парня, ранив в бедро, – когда вмешался его старый спутник.

Он вышел вперед – раз, два, взмах, другой – и парень остался безоружным, а старик подошел ко мне и поклонился: «Ты оказал ему наивысшую честь, которую оказывают мастеру. Ты просил его взять тебя в ученики. Он отказал, дав гневу овладеть собой. Прости моего неразумного сына! Я готов стать твоим учителем…» А когда мы расставались – он подарил мне этот клинок…

Фолко тряхнул головой. Он не зря вспомнил рассказ Санделло. На пристани толпилось немало людей, вооруженных почти в точности такими же мечами и странными копьями…

К горбуну подошла Тубала. Верно, тот взял с нее какое-то слово – не трогать хоббита и гномов. Надолго ли – кто знает?..

– Это здесь? – даже не взглянув на Фолко, воительница кивнула головой, указывая на берег.

– Здесь, – подтвердил Санделло. – Мы исполним свой долг – или погибнем.

– А эти, – презрительный взгляд на Фолко, – нам не помешают? Как только они попробуют, я…

– Может, меня спросите? – обозлился Фолко.

Тубала прожгла его ненавидящим взглядом.

– Месть моя тебя настигнет, – прошипела она.

– Гнев мой все преодолеет, – не удержавшись, передразнил не в меру ретивую воительницу хоббит.

Торин и Малыш, тоже в полном вооружении, на всякий случай подошли поближе.

– Хватит! – ледяным голосом бросил Санделло. – Мы делаем одно дело…

Ссориться станем, когда с ним покончим.

– Ты прям-таки все наперед знаешь! – хмыкнул Маленький Гном.

– Что знаю – то знаю, – отрезал горбун.

«Драконы» подваливали к пристани. Вингетор, в парадной броне, в окружении свиты – дюжих десятников – стоял у борта. Люди в коричневых накидках дружно подняли безоружные руки, словно в знак мирных намерений.

– Не спускай с них глаз, – лишний раз предупредил хоббита горбун. – Если они только завопят свое «Хенна, Хенна!» – бей их без колебаний. Иначе они прикончат нас.

Фолко поднял брови:

– Я не стану убивать безоружных.

– Глупец! – Щека Санделло внезапно дернулась от сдерживаемого гнева. – Я дрался с этими гадами! Они гонят людей на смерть, точно скот на бойню!

– Я сказал. – Фолко вздернул подбородок.

Горбун вздохнул, молча покачал головой, но ничего не сказал.

Борт «Скопы» коснулся бревенчатого настила пристани. Следом, борт к борту, швартовался «Крылатый Змей». Вингетор обернулся – Фарнак со своими уже спешил. Фолко, Торин, Малыш и Санделло с Тубалой скромно держались в сторонке. Их время придет позже.

Люди в коричневом спешились. Таны встретились с ними посреди причала; вместе с Фарнаком и Вингетором толмачом пошел Рагнур.

Наступила тишина. Не двигались ряды воинов на берегу; молчали эльдринги, готовые в любой миг выдернуть мечи и натянуть луки. Один из посланников Хенны что-то сказал; беседа, верно, шла по- харадски: Рагнур перевел – нарочито громко, явно для того, чтобы слышали на кораблях.

– Покорнейшие слуги светоносного Хенны, удостоенные чести лобызать прах, попираемый его стопами, рады приветствовать смелых гостей с Моря!

Отвечал посланнику Фарнак, как более старший.

– И мы рады приветствовать вас!.. – Он явно собирался сказать что-то еще, но глашатай Хенны перебил его, словно спеша поскорее выговорить все, что ему было поручено.

– Вы пришли сюда незваными, но это не имеет значения. Мы рады всякому, кто жаждет приобщиться благости Божественного Хенны. (Рагнур запнулся на «божественном», явно не сразу вспомнив это слово.) Божественный Хенна готов принять вас. Если вы хотите сохранить при себе оружие – мы не станем препятствовать. Узрев своими глазами благость Божественного, вы сами отбросите все подозрения и станете в ряды нашего воинства!..

– Ну это вряд ли… – пробормотал Малыш. – И, кстати, если уж они зовут нас в гости, то намерены выставлять угощение?

– Сомневаюсь, – заметил Торин. – Глянь на этих в коричневом – кожа да кости! Заморыши! Дунешь – и улетят…

Санделло только усмехнулся, слыша наивную похвальбу гнома.

…Они шли по утоптанной дороге. Фарнак, Вингетор, Рагнур, Фолко, Торин, Малыш, Санделло и Тубала – да еще десяток эльдрингов покрепче, отобранных самолично танами. Остальным любезные хозяева предложили пока подождать на кораблях, – правда, к пристани тотчас стали подкатывать телеги со снедью. Разумеется, к ней никто не спешил притрагиваться – мало ли что послы сами попробовали! Может, специально помеченные куски были…

Вооруженные до зубов эльдринги ждали.

Фарнак и Вингетор хотели сперва укрыть Санделло и Тубалу, – мол, за ними тотчас же охота, едва приближенные Хенны разберутся что к чему, – но горбун лишь покачал головой:

– Нет. Это мое дело, и я должен идти до конца. Она, – он кивнул на Тубалу, – тоже.

Фолко и его спутников сопровождал внушительный отряд воинов Хенны. Как сообщил Рагнур, титулы обоих посланников переводились с харадского примерно как «наделенные силой Света» – «грар’ ле’ он прос’г».

– Что-то вроде тысячников, – пояснил кхандец.

Ставка Хенны оказалась громадным кочевым табором. Длинные ряды шатров всех цветов, среди которых выделялся единственный, сверкающий чистым золотом, – настолько искусна была работа ткачей,