указывала именно туда.

Твердислав остановился. Теперь он не сомневался — представился случаи воочию наблюдать этих самых Умников. И, надо сказать, первые ощущения не радовали. Ничего хорошего ждать не приходилось — хотя разве не об этом же самом предупреждал его Великий

Дух?

Единственное оружие — меч — Твердислав держал в руке; но что может такое оружие против хорошего арбалета? Стоит ему появиться на открытом месте — его играючи снимет даже самый неважный стрелок, если только догадается бить не с рук, а с опоры. Можно, конечно, понадеяться на туман — что он помешает засевшему впереди так же, как мешает сейчас Твердиславу, но на подобное вождь отучился уповать уже давно, едва только принял командование кланом в первом же серьёзном столкновении с Ведунами.

Стояли. Ждали. Парень не сомневался, что тот, в тумане, тоже его учуял. И знает, что Твердислав догадывается о его присутствии. Однако же тварь может не торопиться — ей спешить некуда…

Когда на пути непреодолимое препятствие, учил наставник, разумнее поискать обходной путь, а не штурмовать преграду в лоб, умываясь собственной кровью.

Ничего не скажешь, правильно говорено. Парень с тоской взглянул вверх. Нет, потеряешь трассу — потом нипочём не отыщешь. Надо идти вперёд. Разве заповедал Всеотец трусливо бегать от боя?.

— Итак, вы его потеряли.

— Да, ваше высокопревосходительство. Но атака была настолько неожиданной и мошной… Без артподготовки, со всех сторон — из-под земли, с воздуха, штурмовые группы по фронту… Моя рота сожгла двенадцать танков. Самоходок — тридцать девять…

— Оставьте, Конрад. Ни их, ни наши потери меня сейчас не волнуют, — верховный координатор на миг с усилием прижал ладони к глазам. — Меня интересует только одно — где мальчишка?

Высокий и костлявый человек в форме, что не слишком удачно пытался изобразить стойку “смирно” перед гневными очами начальства, совсем не по-уставному пожал плечами.

— Не могу знать. Координатор Глебский погиб в самом начале штурма. Связь с мальчиком была утеряна. К тому же фронтальный прорыв начался именно на их уровне…

— В чьих руках сейчас здание?.. Судя по тому, что вы ни слова не сказали об успехе контратаки, там у нас теперь угнездились Умники.

— Да… Контратаки не было, господин Исайя. Тяжёлые потери, перерасход боепри…

— Не оправдывайтесь. Завтра подтянем резервы и восстановим фронт. Не это меня заботит… — Исайя вновь закрыл лицо руками. Голос сделался невнятным. — Не мог ли Твердислав… попасть в руки Умников?

— Едва ли, — покачал лысой головой Конрад. — Наши сенсоры в здании работали достаточно долго. Потом их, конечно, заглушили, но я могу с уверенностью сказать — Твердислава среди пленных не было. Среди подобранных нами мёртвых — тоже.

— Поисковые партии?.. — Исайя вопросительно взглянул на Конрада. Взгляд верховного координатора

Проекта “Вера” не сулил забывшему об этом ничего хорошего.

— А… э… — замялся Конрад. — Не высылали. Не до того было.

Исайя раздумчиво пожевал губами, и виски Конрада заискрились от пота.

— Разжалую, — страшным голосом сказал верховный координатор. — В младшие ассенизаторы. Даю сутки. Прочесать всё вокруг места прорыва. Любые следы фиксировать. Двойной контроль — и техникой, и людьми. Мне нужен мальчишка — и притом живой.

— Быть может, есть смысл подключить к поискам остальных воспитанников — они из кланов, лучше смогут понять друг друга, — предположил Конрад. Исайя выразительно поднял бровь, и тот осёкся.

— Их у нас осталось восемнадцать, и каждый ни на что не годится. Сколько сбежало к Умникам за последнюю декаду? Двое?.. Нет, им у меня веры нет.

— А чем же тогда отличается этот парень?

Исайя долго и пристально смотрел на Конрада. Пот у того проступил уже не только на висках, но и на лбу.

— В отличие от них всех, — изрёк верховный координатор, — Твердислав не разуверился, когда не сработали первые заклятия.

В схватке зачастую проигрывает начавший, дрогнувший первым, у кого не хватило сил ждать. Твердислав к таковым не относился. И потому выжидал, осторожно пытаясь прощупать готовую к броску Силу. Получалось плохо, да и как могло быть иначе, если магия мертва?

— Давай-давай, — проворчал он. — Мы ещё посмотрим, кто кого перестоит!

Однако “перестоять” не получилось. За спиной, во мгле, внезапно зародилось быстрое движение, точно короткий и лёгкий смерч взволновал неподвижный туман. Не донеслось ни звука; только внезапно заколебались, судорожно задёргались нависшие над головой трубы и арматура.

Твердислава брали в кольцо.

Повернуть назад? Нет! Возвращаться нет смысла. Если уж прорываться — то вперёд.

“Великий Дух, Отец Живущих, помоги, не оставь своей милостью!”

Из-за угла Твердислав рванулся мягким перекатом, обманывая “стрелка”. Туман не шелохнулся, только взревел в ушах тысячеголосый торжествующий хор.

:Он здесь! Он мой!:

Мир вокруг начал меняться. На глазах меняя цвет, поплыли струи тумана, сперва бледные, потом — тёмно-серые; и, наконец, чёрные как ночь. Стены домов таяли, вместо них возникали скалы, по уступам карабкались примученные холодом и ветрами сосенки. Паучья сеть кабелей превратилась в самую настоящую паутину, затянувшую длинное ущелье с крутыми склонами. Под ногами развернулась тропа.

— Т-ты-ы м-мо-ой!!! — прогрохотал чудовищный голос. — И-и не спа-а-сет те-е-бя тво-ой Все-о-тец!

Голос гнусавил и вдобавок противно растягивал слова.

“Напустили мороков, защити и оборони, Великий Дух!”

Камни у тропы загрохотали, раскатываясь по сторонам.

Здоровенный, на две головы выше Твердислава, бородатый, с толстенными ручищами и ножищами, с косматой гривой спутанных рыжеватых волос, с могучей корявой палицей в руках, маленькими красными глазками — кто знает, как называлось это порождение вражьего чародейства? Но для Твердислава это было всё равно — более того, он внезапно успокоился. Перед ним Ведун… всего-навсего Ведун. Громадный, конечно, в дикарского вида безрукавке, весь увешанный железяками — на манер браслетов и ожерелий — опасный противник, но в то же самое время — знакомый.

— Всеотец, может, и не спасёт, а вот я сам себя — очень даже и спасу! — нахально ответил парень. Он понимал — мороки — это не видения, не зыбкие картины, проплывающие где-то за гранью реальности. Морок — когда ты внутри его — так же реален, как камни и скалы родного мира. И биться тут надо всерьёз, не уповая на то, что перед тобой — бесплотный мираж. — Скажи, как тебя прозывают, чтобы я знал, кому сейчас башку снесу!

— Башку снесёшь? — зарычал великан. — Мне, огру Кхаргу, снесёшь башку ты, недоносок?! Да знаешь ли ты, что сорок знатных рыцарей уже поверг я, в добычу взяв и появ двунадесять их дев! Сам король Артур…

Кто такой король Артур, Твердислав не знал и знать не хотел. Правой сжимая меч, левой рукой он незаметно подобрал увесистый булыжник с вершины очень кстати оказавшейся рядом каменной груды и недолго думая без замаха засветил этим булыжником огру в глаз.

— Му-а-а-а!!! — взревел гигант, роняя дубину и прижимая обе ладонищи к разбитой глазнице. Из-под волосатых пальцев быстро закапала кровь.

Когда имеешь дело с Ведуном и тебе удалось его огорошить — не теряй ни секунды. Снести башку одним ударом Твердиславу, конечно же, не удалось — насилу проскользнув между ручищами огра, клинок проткнул толстую стёганку-безрукавку и замер, дойдя до сердца.

Кхарг глухо взревел и рухнул. Эфес вывернулся из руки Твердислава, меч оказался погребён под чудовищной тушей.

— Сорок рыцарей… — пробормотал Твердислав, с усилием подсовывая дубину огра под мёртвое тело. —