— Смерть есть врата к иному, лучшему, — пожал плечами Твердислав. — Умирая, а тем паче погибая в бою за Его дело, ты попадаешь прямо к Нему в чертоги…

Он осёкся, потому что Александр смотрел на него совершенно дикими глазами, разом утратив всю выдержку и лоск. Так смотрят на сморозившего невероятную, невообразимую глупость, — и парень тоже застыл, недоумённо глядя на остолбеневшего человека.

— Да-да, прости… — смешался Александр, отводя взгляд. — Прости меня, пожалуйста… я не… Ну, в общем, я лучше продолжу.

— Так вы их что, совсем не видите?

— Н-ну… нет. Не совсем так. Видим, конечно же, и сдерживаем.

— Что-то я совсем ничего не понял, — признался Твердислав. У него и в самом деле ум заходил за разум, как любил говаривать Учитель.

— Это ничего, — ободряюще заметил собеседник. — Так происходит со всеми. Не надо пугаться собственного непонимания: это лишь свидетельство твоей чистоты. Великий Дух просветит тебя. Кроме того, тебе предстоит самому увидеть этого врага… и в открытую сразиться с ним. Это великая честь! — заторопился Александр, видя недоумение юноши. — Впрочем, не стану говорить за Него. Ты всё увидишь сам.

— Но… что это за враги? Зеркальное отражение, сказал ты? Но как можно воевать с отражением? Неужто вы не видите их лиц, не можете схватиться в открытую?

— Не видим и не можем, — последовал ответ. — Пойми, вождь Твердислав, — привычного тебе врага там не будет. Мы со всей нашей мощью, что позволяет… гм… помогать Великому Духу в многотрудном деле зажигания и гашения звёзд, — мы бессильны. Мы ещё можем кое-как сдерживать их натиск… но сами перейти в наступление не в силах.

— Так куда же наступать, если вы их не видите? Александр сокрушённо развёл руками.

— Мы рассчитываем на тебя. На тебя и твоих сородичей. Вы — любимые дети Всеотца, вам, и только вам, может он даровать победу. Мы, наверное, недостойны…

— Если вы недостойны… — начал было Твердислав.

— Нет-нет, я совсем не то хотел сказать, — заторопился говоривший. — Конечно, если мы прогневали Его, спасти нас не может уже ничто… но Он благословил вас, ваши кланы… Он не отверз от нас свой лик… в вас Он даровал нам надежду…

— А остальные? — задал наконец юноша давно вертевшийся на языке вопрос. — Не первый год наши уходят на Летучих Кораблях… И что же? Они преуспели?

Гладкое лицо Александра внезапно помрачнело, лоб пересекли морщины; он опустил голову, пальцы нервно забарабанили по столу.

— Сказать по правде, из них мало кто преуспел, — нехотя проговорил он. — Мне горько признаваться тебе в этом… но у нас не принято лгать и скрывать правду, как бы горька она ни была. Многие погибли сразу, в первых же боях. Многие… многие не выдержали. Усомнились. Усомнились, и Всеотец… лишил их Силы. Они стали самыми обычными людьми. Понимаешь? Дарованная Всеотцом мощь ушла, растаяла бесследно, словно её никогда и не было. Подобное пережили немногие… — мрачно закончил Александр. Взгляд его при этом блуждал, старательно избегая встречи со взором Твердислава. — Но, — голос собеседника отвердел, — я надеюсь, что тебя Всеотец не оставит. Будь праведен и чист, следуй Его предначертаниям, сражайся с Его врагами так же, как ты бился внизу.

— Мы пошли против Учителя, — с сумрачной откровенностью вдруг произнёс юноша. Ему не нравился этот разговор — непонятно отчего, но не нравился, и чем дальше, тем сильнее. Слишком уж уверенно вещал от имени Великого Духа этот человек… слишком уж много мёртвых машин находилось тут в подчинении людей (а зачем машины, если есть магия?), и Сила, уж очень похожая на покорённую Джейаной, текла здесь по незримым жилам за серой оболочкой тонких стен. С некоторых пор Твердислав не слишком доверял таким вещам. Сказать по правде, совсем не доверял.

Человек по имени Александр молча и выжидательно смотрел на юношу. На лице его не отразилось никаких чувств, ни удивления, ни тем более гнева.

— Мы пошли против предначертанного наставником . Пошли освобождать…

— Я знаю, — мягко проговорил Александр, чуть привставая и кладя руку Твердиславу на плечо. — Мне ведомы твои деяния и твои сомнения. Великий Дух открыл мне всё это, готовя к встрече с тобой. Но… тебе нечего страшиться встречи с Ним. Ведь иначе, гневайся Он, никакой Летучий Корабль не спустился бы с небес за тобой. Он простил тебе содеянное. Но…

—Но?

— Остальное Он сокрыл от меня, — вздохнул Александр. — Он скажет тебе об этом сам, своими устами, не чужими… Спрашивай ещё, вождь Твердислав. Я отвечу на все твои вопросы, если только смогу. О твоей миссии, правда, я ничего не знаю. Это осталось тайной даже для меня. Хотя… о, если бы Он разрешил тебе хоть чуть-чуть задержаться здесь! Тогда, быть может, ты смог бы отправиться дальше со своей подругой… Но — умолкаю. Мои недостойные уста и так изрекли слишком много. Ты должен спрашивать, а я — отвечать…

Твердислав помолчал, пытаясь успокоить мысли. Вели они себя, надо сказать, весьма неподобающим образом. Спросить… о чём? Что ещё может сказать ему этот человек с холёным ложно спокойным лицом? Ближний слуга Великого Духа… Но если он, Твердислав, избран и отмечен, если Всеотец простил ему весь поход за Лиззи, — тогда чего ему бояться и скрытничать? Почему бы и в самом деле не спросить напрямую — о Чёрном Иване, о погибшем клане Хорса… Чему быть, того не миновать. Но негоже уходить из родного мира, оставив позади вопросы.

— Я хотел бы узнать… почему погиб клан Хорса? Если, конечно, тебе это открыто, — он твёрдо взглянул в глаза собеседнику.

Александр не отвёл взгляда.

— Я думал, тебе известно, — спокойно ответил он. — Или ты хочешь проверить, не отличается ли известное мне от рассказанного тебе Учителем? Не отличается, вождь Твердислав, отнюдь не отличается. Они согрешили против заповедей Великого Духа. И он покарал их. Как согрешили, в чём покарал — мне неведомо. — Он едва заметно усмехнулся. — Прости, если я разочаровал тебя. Но…

— Я понял! — это получилось чуть резче, чем хотелось. Твердиславу — вождю не раз приходилось вести переговоры с теми же Середичами, владеть лицом он умел и знал, как это важно — не выдавать собственных чувств.

— Тогда скажи — а что ты вообще знаешь про нас, про кланы? Можешь ответить, кто украл Лиззи? Где — точно! — сейчас Джейана? Что происходит в моём клане? Можешь? А?

Александр некоторое время молчал, поджав губы и рассматривая собственные ногти, неправдоподобно чистые и ровные.

— Не злись, вождь Твердислав. Здесь, в Звёздном Доме, нет места низким чувствам. Подумай, тебе остались считанные часы до лицезрения Великого Духа… а ты всё ещё не очистил мысли от суетного. На эти твои вопросы я ответа дать не могу. От меня это слишком далеко. Я не знаю, кто такая Лиззи. Я не знаю о ней ничего, кроме одного лишь короткого имени. Мне известно о похищении…

— Кто её украл? Кому принадлежит остров посреди моря, где мы нашли её? Кому служит летучее чудище, едва не отправившее меня к Всеотцу раньше времени? Ты сказал — тебе ведомо о совершённом мной!..

— Тобой! — с нажимом в голосе прервал юношу Александр. — Тобой, а не вокруг тебя. Есть разница, ты не думаешь?

— Короче — обо всём этом я ничего не узнаю, — теперь пора криво усмехаться настала уже Твердиславу.

— Нет, отчего же, — возразил собеседник. — Узнаешь. Если на то будет соизволение…

— Великого Духа! — почти выкрикнул юноша.

— Правильно, — невозмутимо кивнул человек напротив.

Александр отвёл его в Комнату Размышлений, как пышно именовалась тесная каморка с жёстким полом и без всякой обстановки. Правда, отсутствие оной искупало громадное, во всю стену, окно, настоящая дверь в чёрную беспредельность, заполненную мириадами звёзд. Знакомый рисунок созвездий — Дерево, Дева, Копьё; только теперь нижнюю четверть неба занимал громадный голубой диск,