Если бы хозяин скомандовал не «свои», а «фу!», это означало бы, что его доверие к пришельцам ограничено и в любой момент может прозвучать команда «чужой!», а следовательно, псы должны держаться поближе к гостям, чтобы, к удовольствию хозяина, тут же запустить в них клыки.
Стена вылез из машины, шагнул вперед и заключил Николая в могучие объятья. Бережно, впрочем.
Времена, когда они с Яблоком соревновались, кто сильнее, закончились.
С Мишей хозяин обниматься не стал, ограничился рукопожатием, а вот Алексея сграбастал сам.
– Здорово, Леха!
– Здравствуйте, дядя Коля! Здорово, что вы уже ходите!
В последний раз они виделись, когда Яблоко возили в инвалидном кресле. Одна из четырех пуль, пробив броник, повредила позвоночник, и врачи были почти уверены, что Николай никогда уже не встанет на ноги. Но он встал.
– Гляди, как ты вырос! – воскликнул Яблоко. – Венька, ты глянь! Он же с тебя ростом!
Овчарки вернулись, остановились шагах в десяти, вопросительно глядя на хозяина.
– Можно, – разрешил тот, и кобели бросились к Алексею. Ворон тут же взгромоздил лапы ему на плечи и обслюнявил все лицо, более сдержанный Туркмен просто потерся головой о бедро юноши. Они были давние друзья, со щенячьих времен, когда Лешка, помогая Николаю, гонял их, полугодков, вбивая в их еще бестолковые головы начальные команды.
– Хорош! – гаркнул Николай, и псы оставили Алешку в покое.
Шелехов улыбнулся своему другу и наставнику. Конечно, от прежнего богатыря осталась только тень, худая и сгорбленная, на высушенном болью и болезнью лице зеленые глаза неукротимого бойца, но – тоже незнакомые, блестящие, с расширенными зрачками…
Если бы Алексея попросили назвать своих лучших друзей, он назвал бы не своих одноклассников из привилегированного интерната и не нынешних сокурсников из Англии, и даже не корешей из хакерской тусовки, а дядю Колю Яблоко и дядю Веню Застенова. И еще, пожалуй, Ефима Аслановича Юматова.
Алексею, в девять лет потерявшему в одночасье отца и мать, эти трое заменили родителей. Именно они, а не преподаватели в интернате и в колледже, научили Шелехова тому, каким должен быть мужчина. Юматов – думать, Застенов с Яблоком – драться, стрелять, водить машину и вообще все, что можно водить, включая самолет. Они научили его терпеть боль и выслеживать зверя. И валить его с одного выстрела. Но убивать людей они его не учили, хотя Яблоко и говорил ему не раз, что человека выследить и убить даже проще, чем медведя-подранка. Только вот медведи, которых рисковый Яблоко убивал голым железом, а не пулей, обошлись ему в пару-тройку шрамов, а люди достали охотника по-настоящему.
– Может, в дом пригласишь? – спросил Застенов.
Он видел, что стоять Николаю трудно.
– Лучше на речку, – сказал хозяин. – Лешка, дай я на тебя обопрусь! Поглядим, крепкий ли ты, или только с виду?
Яблоко стеснялся своей слабости.
На пляже за домом, под навесом-зонтом прямо на песке стояли кресла. Одно, удобное, – для хозяина, остальные – попроще. Зеленая разлившаяся в ширину Юрь текла почти у ног, гладкая, ровная, искрящаяся на солнце. С противоположной стороны берег был выше, уступчатее. Над обрывом зеленел лес.
– Как Англия? – спросил Яблоко. – Нравится?
Алексей пожал плечами:
– Нормально, дядя Коля. Жить можно.
– Собираешься там остаться?
– Да нет, – парень смутился. – Это я так.
– А ты подумай, – произнес Яблоко. – Скоро тебе восемнадцать стукнет, пора выбор делать.
Тут Яблоко поймал предостерегающий взгляд Застенова и осекся.
– Вы ко мне как, в гости или по делу? – спросил он, чтобы сменить тему.
– И то, и то, – ответил Стена. – Тебя хозяин зовет.
– А в чем дело?
– Понятия не имею, Коля. Хочешь – позвони, – он достал телефон.
– Успеется. Лешка, глянь на тот берег. Что видишь?
– Птицы беспокоятся, – тут же ответил юноша. – Может, зверь их спугнул.
– Или человек, – уточнил Яблоко.
Веня Застенов цепким взглядом прошелся по противоположному берегу.
– Надо бы там людей поставить, – сказал он. – Хата твоя простреливается оттуда, как в тире.
– Да, – согласился Николай. – Хороший стрелок достанет. Только кому я, Веня, нужен, калека недобитый?
– Ну не скажи, – Застенов покачал головой. – Вспомни, сколько за тобой…
– Проехали, – перебил Яблоко, покосился на Алексея. Тот сделал вид, что ничего не слышал. Конечно, он догадывался о многом, но предпочитал не замечать. Да, его друзья работают на Хлебалова, а Хлебалов правит Никитском строго и жестко. Зато и порядка в городе больше, чем, скажем, в областном центре. Но ведь дядя Коля не только Никитском, но и имуществом самого Алексея тоже управляет. По завещанию Шелехова-старшего. И, говорят, неплохо управляет. Правда, скоро Алексею стукнет восемнадцать и он должен будет сам вступить в права. Но, скорее всего, управлять по-прежнему будет Хлебалов. Он же сам говорил, что Алексею надо доучиться. Значит, не откажется поопекать шелеховские заводы еще несколько лет.
Признаться честно, Алексей вступать в права не рвался. Если бы у него не было денег, другое дело, но Хлебалов еще три года назад сообщил, что Шелехову-младшему открыт личный счет и сумма на нем была раз в десять больше, чем потребности юноши, который мотом не был, азартными играми не увлекался. А самой дорогой его тратой была покупка скаковой лошади. Но и лошадь была, скорее, потребностью престижа (при колледже были конюшни, и почти все однокашники Алексея держали там собственных лошадей), чем личным желанием.
Звук выстрела отнес ветер. Алексей не придал ему значения. Не успел. Он услышал удар пули, увидел, как опрокидывается кресло дяди Коли, метнулся, чтобы подхватить, но не успел. И тут же увидел, как падает на песок Застенов. Падает и, уже лежа, пытается вытащить из кобуры пистолет (Зачем? Выстрел явно с соседнего берега, от пистолета никакого толку!), как бегут к ним собаки, а по светлой рубашке Яблока расплывается красное пятно.
Застенов дернул за ногу Алексея, и тот плюхнулся на песок. Собаки с яростным рычанием носились по берегу. Прибежал Миша с ружьем под мышкой, оценил ситуацию, тут же залег.
Застенов отобрал у него ружье, бахнул три раза наугад, туда, откуда минуту назад взлетели птицы. Бросил ружье, схватился за телефон:
– Охрана? Стена! Врача! – заорал он. – К дому Яблока! Быстро, мать вашу! И команду на тот берег! Да, в заказник! Каждый куст, обшарить! Понятно, мать вашу?!
Алексей подполз к дяде Коле. У того на губах уже пузырилась кровь.
– Х-хороший выстрел… – прохрипел Яблоко. – Хороший выстрел, да, Леха? – он попытался улыбнуться. – А мне х-хана… И х-хорошо… А ты уезжай в Англию, Леха… Понял?.. В Англию… Тут… Тебе… – Яблоко передернулся лицом, попытался еще что то сказать, но уже не смог. Рот его так и остался открытым, а зеленые глаза смотрели в синее небо. Последнее, что увидел Яблоко.
Застенов встал на ноги, стряхнул песок.
– Умер, – сказал он совершенно спокойно и передал ружье Мише. – Что он тебе сказал?
– Чтоб я уезжал в Англию, – растерянно произнес Шелехов.
– Почему?
Алексей пожал плечами.
– Он прав, – сухо сказал Стена. Наклонился, достал из кармана убитого связку ключей. – Пошли в дом.
В доме он первым делом прошел в спальню Яблока, задрал ковер. За ковром обнаружился сейф. Застенов отпер его взятыми ключами. Внутри лежали бумаги, драгоценности и пачки долларов в банковской упаковке.
Драгоценности и бумаги Застенов не тронул, а доллары забрал почти все, распихал по карманам.
