чем я успел ему запретить, полез в воду и выпотрошил еще одну. Остальные смылись, но вскоре вернулись и устроили неподалеку безобразную драку за скинутые в реку тушки сородичей. Заснуть под такой бедлам было невозможно, к счастью, до рассвета оставалось не больше часа, так что мы с Вандой позавтракали и отчалили от берега едва посветлело небо. Даже раньше, чем задул попутный ветерок.
Это нас спасло.
Не успели мы отойти и на сотню метров от стоянки, как из джунглей вывалила целая толпа. Очень недружелюбно настроенная толпа. Услышав позади яростные вопли, я перестал грести и оглянулся. Человек тридцать, потрясая копьями, недовольно орали нам вслед. Я их отчасти понимал. Наверняка перли всю ночь, рассчитывая накрыть меня, тепленького, с первыми лучами солнышка.
Несмотря на ночной марш-бросок выглядели туземные парни довольно бодро. Некоторые даже припустили вдоль берега, надеясь, наверное, сократить расстояние до копейного броска. По мокрым корням они прыгали очень ловко, но в воду не совались. Наши ночные визитеры при их появлении продемонстрировали нехорошее оживление. Видно, убитые Мишкой рептилии оказались недостаточно упитанными.
Я сделал знак прячущимся в зарослях Мишке и Лакомке, чтоб не показывались и никого не трогали, а сам спустил парус, притабанил, позволяя лодке чуток подрейфовать обратно, и попытался вычленить лидера.
Им оказался кучерявый крепыш, прикинутый точь-в-точь как «таможенники» на рынке. То есть с двумя топориками, но без копья.
– Эй, ты, иди сюда! – крикнул он, махнув рукой.
– Зачем? – поинтересовался я с невинным видом.
– Я сказал: иди сюда!
Нет, так у нас разговора не выйдет.
– Давай лучше ты – сюда! – сделал я встречное предложение.
То-то крокодильчики порадуются.
Тут один из его подчиненных не выдержал и метнул копье. Возможно, он хотел попасть в меня. Точно сказать трудно, потому что копье не пролетело и двух третей дистанции.
Я подплыл поближе и подобрал копье. Осмотрел и выбросил. Баланс у оружия был никудышный. Да и древко кривовато. Лидер хрюкнул что-то решительное, и сразу трое копейщиков решили посоревноваться в меткости.
Лучше бы они камнями кидались. Между нами было метров тридцать пять, но только одно копье долетело до меня.
Я его поймал и решил оставить себе.
– Не любите вы меня, – сообщил я крепышу. – Уйду я от вас.
И поднял парус.
Лодка заскользила вверх по реке.
Несколько самых азартных копейщиков устремились вдоль берега, решив посоревноваться со мной в скорости.
Лодка моя шла не так уж быстро, однако бег по манграм – очень непростая задача.
Крепыш гортанным воплем вернул назад проворных подчиненных, сел на пенек и, надо полагать, приготовился дожидаться подхода флотилии.
У меня такого намерения не было, поэтому я поплыл дальше.
И только после этого обратил внимание на свою спутницу. Проклятие! Она была перепугана до смерти.
– Я думала: ты хочешь им сдаться, – пробормотала она.
– Сдаться?! С чего ты взяла?
– Ты поплыл к ним.
– Ну да, – согласился я. – Подумывал научить их хорошим манерам. Но потом передумал. Слишком уж они дикие.
– Они очень жестоки, – сообщила мне Ванда.
Потрясающая новость.
– Они бы тебя съели, а меня опять сделали рабыней.
– Девочка моя… – Я закрепил руль, присел рядом, взял ее лицо в ладони, заглянул в глаза: – Запомни! Чтобы меня скушать, хорошего аппетита недостаточно. Если бы я пожелал, эти плохие мальчики никогда не вернулись бы к мамам и бабушкам.
– Ты не справился бы со всеми! – вынесла вердикт эта упрямая женщина.
Готов поклясться, что до Исхода она сама была бабушкой. И, возможно, тещей.
У меня самого тещи никогда не было и, скорее всего, не будет. Но в Центральной Сибири этот персонаж – излюбленная тема самых смешных историй.
– Я бы и пальцем не шевельнул, – заверил я мою безапелляционную подружку. – Мои зверушки уделали бы всех минуты за полторы. – Потом подумал и уточнил: – Нет, минуты за три. Они ведь небось начали бы разбегаться. Причем в разные стороны.
Мишку с Лакомкой она почему то не приняла в расчет. Решила, что они далеко. Ну да, разглядеть их в зарослях крайне трудно. Я и то обнаруживал их лишь потому, что знал, где искать.
Я отплыл уже на порядочное расстояние, когда на берег выскользнула Лакомка. Махнула лапой, подзывая.
Я подошел поближе, и моя багира запрыгнула в лодку.
Она принесла важную новость. Через некоторое время после моего отхода к отряду крепыша присоединился еще один персонаж. Нехороший. Не такой, как другие. От него пахло диким огнем.
«Он может создавать огонь?» – попытался уточнить я.
Неужели пиромант?
Нет, Лакомка имела в виду не это. От него исходил страх. Страх для всех. Как от лесного пожара. Не запах дыма, не звук огня, но такое же чувство. В джунглях все бежали от него. Даже змеи и лягушки. Ей стало очень страшно.
«А Мишке?» – спросил я.
Мишка тоже испугался. Но совсем чуть-чуть. Он же такой тупой и здоровый… В эмоциях Лакомки была зависть, смешанная с легким превосходством. Зависти было больше.
М-да… Может, вернуться и поглядеть на двуногий «лесной пожар»?
Нет, пожалуй, не стоит терять время. Чует мое сердце: мы еще встретимся.
«Выпусти меня на берег», – попросила Лакомка.
«Не рискуй, – напутствовал я ее. – Будь ближе к Мишке».
Моя кошечка чересчур склонна к авантюрам. Ладно, Мишка за ней проследит.
Глава двадцать вторая
Чудеса местной техники
Кмоему немалому удивлению, в тот день нас так и не догнали. Вражеская флотилия по-прежнему висела у нас на хвосте, но дистанция не уменьшалась. Чтобы убедиться в этом, я раз десять гонял Марфу на разведку. Возможно, гребцы притомились. Но, скорее всего, задумали какую-нибудь гадость.
Всё оказалось просто.
Как и следовало ожидать, аборигены намного лучше меня знали здешнюю физическую географию.
Рёв водопада я услышал километра за три, но увидел его только к полудню, когда моя лодка выплыла на ровную гладь нижней «чаши».
Зрелище было внушительное. Лавина воды низвергалась с высоты примерно сотни метров, а сама скальная стена, воздвигшаяся над джунглями и преградившая нам путь, поднималась еще выше.
Еще я увидел аборигенов и не менее дюжины лодок, скопившихся внизу, неподалеку от водной стены. Еще одну лодку «поднимали на талях» человек десять. Наверху я разглядел целую систему блоков, предназначенных именно для «сухого» спуска и подъема.
Не раздумывая, я направил свою лодочку к «отстойнику».
– Эй, куда торопишься? – окликнули меня с крайней лодки, когда я проплывал мимо.
– Тороплюсь, – коротко бросил я, не вступая в дискуссии.
