– Жаль,– сказал он, опустив ружье.

– Не стоило,– заметил Скотт.– Все равно часа через два будем дома.

– Нужно радоваться, что он не задел нас,– сказал боцман.– Вот так, неожиданно, он мог наделать беды.

Через несколько минут мимо них проскакал кенгуру, а за ним снова дикий кабан.

– Чего это их носит сегодня? – удивился боцман и тут же увидел справа, немного сзади, дым. Дым поднимался стеной и, казалось, приближался к ним. В эту же минуту Хануби закричал:

– Смотрите! И с другой стороны!

Слева тоже поднималась стена дыма. В это мгновение мимо снова пронесся дикий кабан.

– Нужно спешить! – крикнул Хануби.– Наверное, это папуасы жгут степь для охоты...

Так оно и было. Это обычный прием охоты у папуасов и у некоторых других народов.

Отряд зашагал быстрее, хотя каждый шаг в этих зарослях давался с трудом. Хорошо еще, что кабаны протоптали в густой траве узенькую тропинку.

Тем временем две дымовые стены слились, и огонь пошел вперед, подковой охватывая людей.

Положение становилось очень серьезным. Нельзя было не заметить, что огонь продвигался быстрее и постепенно догонял отряд.

Путешественники напрягали последние силы, но огонь все приближался. Вот уже они явственно почувствовали запах дыма.

Вместе с тем стало попадаться больше животных, которые, спасаясь от огня, бежали в том же направлении, что и люди. Дикие кабаны, кенгуру, разные мелкие зверьки, крысы, даже змеи – все это мчалось вперед, не обращая внимания на людей.

И люди тоже не обращали на них внимания. Перед общей бедой все стали товарищами – и дикий кабан, и мистер Скотт.

Вот до перелеска уже рукой подать, но зато и огонь совсем близко. Слышно, как он трещит, нагоняя сзади, чувствуется уже жар, особенно донимает дым.

Но, в конце концов, звери помогли людям. Они так примяли траву, что за ними уже можно было бежать бегом.

Добежали до первых деревьев. Трава стала ниже. Только дым мешает смотреть. И вдруг с разбегу налетели на папуаса!

Тот стоял на пне, поджидая добычу. Он уже пустил несколько стрел в диких кабанов и кенгуру. Неожиданно увидев перед самым носом необычных «зверей» в остатках европейской одежды, он перепугался и пустился бежать так, что только пятки засверкали.

Путешественники миновали перелесок, но больше никого не увидели, потому что папуасы стояли далеко друг от друга.

Выбежали в поле и не дальше как в километре увидели свою крепость. Все тут было по-прежнему, та же самая дощатая будка спокойно стояла на пригорке.

Конец тяжелому путешествию. Они уже дома!

Люди забыли про голод и усталость. Сразу стало не только легко на сердце, но и с ног как будто свалилась тяжесть. Они шли так быстро, будто целую неделю перед этим отдыхали.

Видит ли их Брук? Уже пора, ведь они так близко.

Но никто не шел навстречу. Наверно, все спят.

Перелезли через проволочную ограду и увидели, что у пулемета стоит человек.

Но... не Брук, а папуас! Черный, с перьями какаду на голове, с кабаньими клыками на шее, только почему-то в штанах.

Путешественники на мгновение остановились и замерли как вкопанные, не зная что делать, но тут же вскинули ружья.

– Не советую,– наклонившись к пулемету, направленному прямо на них, спокойно сказал папуас на чистом английском языке.– Стоит мне нажать на гашетку...

Ружья невольно опустились.

– Что это значит? – удивленно спросил Скотт.– Кто ты?

– Я – вождь объединенных родов Какаду и Мукку, бывший миссионер Саку,– гордо ответил папуас.

Если бы сейчас среди ясного неба грянул гром, он не оглушил бы так, как эти слова! Так вот оно что! Этот «слуга божий», видимо, задумал что-то нехорошее. Недаром он снова превратился в дикаря. Правду люди говорят: как волка ни корми, он все в лес глядит.

– Так что же, в конце концов, означает вся эта комедия? – строго спросил Скотт, чувствуя, как страх сжимает сердце.

Тем временем их окружило человек сто вооруженных папуасов; у некоторых из них были даже ружья.

– Все очень просто,– сказал Саку.– Катер ваш разбился. Все ваше имущество, как видите, в наших руках, в том числе и ваши люди. А теперь и вы сами.– И он показал рукой на свое войско.

– Чего же вы хотите от нас? – спросил Скотт дрожащим голосом.