— Ну, посчитайте сами. Если принц скончался в 1497 году, как он мог завизировать копию петиции в 1498-м?

Молиарти несколько мгновений молча смотрел в одну точку, пытаясь понять, в чем подвох.

— А… да… — буркнул он наконец.

— И здесь, мой дорогой Нельсон, возникает весьма серьезная проблема технического характера. В документе есть одна крошечная неточность. И эта неточность окончательно подрывает веру в его подлинность.

— Очередная неточность?

— Именно. Посмотрите, что пишет Колумб. — Томаш с выражением прочел: — «Смиренно прошу Их Величества, государя и государыню, и Его Высочество принца дона Хуана…» — Томаш поднял голову. — Колумб обращается к принцу Хуану, который оставил сей мир, не дожив до девятнадцати лет, и уже год как был в могиле. В те времена после смерти особы королевской крови вся страна погружалась в глубокий траур на сорок дней, присутственные места закрывались, а на городских стенах вывешивали окаймленные черным знамена. Вы можете поверить, что человек, приближенный ко двору, мог пропустить такое событие, как кончина наследника? — Томаш улыбнулся и покачал головой. — Идем дальше. «Вышеупомянутый дон Диего…» Диего это Дьогу по-испански, — пояснил Томаш, — «или любой другой наследник получит все привилегии, положенные мне как адмиралу Моря-Океана и пожалованные Вашим Величеством воды на десять лиг от Азорских островов и на столько же лиг от островов Зеленого Мыса по меридиану». — Томаш прервал чтение. — Этот коротенький отрывок просто-напросто абсурден. Прежде всего, возможно ли, чтобы великий Христофор Колумб полагал, будто Азоры и острова Зеленого Мыса лежат на одном меридиане? Кто-нибудь способен всерьез поверить, что человек, который открыл Америку и не раз высаживался на обоих архипелагах, действительно сморозил такую чушь? Кроме того, Колумб ссылается на папскую буллу от 1493 года, выпушенную в поддержку Толедского договора. Однако, когда адмирал подавал петицию, Испания с Португалией уже успели заново поделить мир в Тордесильясе. Так для чего цитировать ватиканское послание, фактически утратившее силу? Если ты, конечно, не спятил. Ну и наконец, Колумб пишет: «пожалованных Вашим Величеством». Королева Изабелла умерла в 1504 году, спустя шесть лет. Отчего же адмирал обращается к монаршей чете в единственном числе? Тогда в официальных документах было принято обращение «Ваши Величества». Только во множественном числе. Или автор петиции решил оскорбить одного из правителей? Или кто-то решил подделать петиции, но не учел того факта, что в 1498 году Испанией правили двое?

— I see, — вымолвил уже без всяких эмоций Молиарти. — Это все?

— Нет, не все. Как я уже говорил, в «Майорасго» Колумб четыре раза упоминает Геную. — Томаш растопырил пальцы. — Четыре. — Он убрал два пальца. — И дважды называет ее своей родиной. — Историк оперся локтями о стол. — Смотрите. Христофор Колумб всю жизнь скрывал свое происхождение. Для него это было чем-то вроде навязчивой идеи. Чезаре Ломброзо, знаменитый криминалист XIX века, заинтересовался случаем адмирала и однозначно объявил его параноиком. Родной сын Колумба Эрнандо заметил, что после открытия Америки в 1492 году его скрытность окончательно приняла вид помешательства. В «Истории адмирала» он так и пишет, — Томаш открыл книгу и прочел: — «Чем сильнее гремела слава об отце и чем быстрее летела она по городам и весям, тем тверже делался он в своей решимости сохранить в тайне правду о предках и отечестве». Только подумайте: человек тратит все силы на то, чтобы скрыть свое происхождение, ревностно охраняет свой секрет, прибегает к немыслимым уловкам, и вдруг во всеуслышание заявляет, что родился в Генуе, да еще дважды. Как это понимать?

Молиарти вздохнул.

— Все ясно, Том. Наше свидетельство фальшивка, да?

— К такому выводу, Нельсон, пришел испанский суд. Наследство в результате перешло к Нуно Португальцу, второму внуку Дьогу Колома.

— А как же королевская резолюция из архива Симанкаса? Она тоже поддельная?

— Да.

— Ничего не понимаю. Как можно подделать королевскую печать?

— В архиве Симанкаса хранится специальная книга, в которой регистрировались все королевские резолюции, в том числе и за сентябрь 1501 года. Но интересующая нас запись — явный анахронизм, по ней выходит, что принц Хуан все еще жив. — Томаш поднял указательный палец. — Обратите внимание. Королевские чиновники ни за что не зарегистрировали бы документ, в котором умерший наследник престола назван живым, это немыслимо. — Он перевел дух. — А теперь, Нельсон, слушайте внимательно. Настоящая петиция исчезла. Некоторые ученые, например, испанский историк Сальвадор Мадарьяга, считают, что документ выкрали и на его основе сделали фальшивку. — Норонья заглянул в свои записи. — Мадарьяга пишет: «Не все доказательства равноценны, но некоторые из них неопровержимы». Например, странная подпись, инициалы, выстроенные пирамидкой. Другой историк, Луис Ульоа, полагает, что петицию подделал адвокат Верастеги при помощи некоей особы по имени Луиса де Карвахаль, муж которой Луис Бусон был известным мастером фальшивок.

— А что думал профессор Тошкану?

— Профессор Тошкану был склонен согласиться с Мадарьягой и Ульоа. Он не видел другого объяснения противоречиям, которые встречаются в тексте. Где большое богатство, там и мошенники. Можно предположить, что какой-то ловкий проходимец, например, Луис Бусон, искусно подделал документ вплоть до последней буквы и королевской печати. Однако этот проходимец не учел, что в 1501 году королева была жива, не разбирался в географии и понятия не имел о том, что Толедский трактат устарел. — Томаш резко вскинул руку, словно едва не забыл еще один немаловажный нюанс. — Колумб умер в 1506 году. Было бы логично, если бы петиция всплыла сразу после его смерти, не правда ли? Тем не менее о «Майорасго» заговорили только в 1578-м, спустя более семидесяти лет, когда никого из окружения адмирала уже не было в живых. Оказалось, что документ полон анахронизмов и ошибок, которых настоящий Колумб ни за что не допустил бы. Так можно ли доверять такому источнику? — Он пожал плечами. — Разумеется, нет.

Американец поник.

— Ладно, бог с ним, с «Майорасго». Есть еще какие-нибудь документы?

— Нет, прямо из XVI века до нас больше ничего не дошло.

— Если я правильно понял, доверия заслуживает только Пина, да и то с оговорками.

— Пожалуй, хотя, если судить по заметкам Тошкану, там тоже не все гладко.

Официант принес кофе.

— Получается, письменных свидетельств у нас больше нет, — отметил Молиарти, размешивая в чашке сахар.

— Некоторые документы обнаружили позже, в основном в XIX веке.

— Есть что-нибудь интересное?

— Постараюсь рассказать вкратце. — Томаш потянулся за новыми бумагами. — В 1733 году священник из Модены Лудовико Антонио Муратори опубликовал книгу под названием «Rerum Italicarum scriptores»,[71] в которую вошли два прежде неизданных текста. Один из них, «De Navigatione Columbi…»,[72] был написан председателем банка Сан- Джорджо Антонио Галло приблизительно в 1499 году; сочинение Галло явно повлияло на автора второго текста Бартоломео Сенарегу, хотя тот Колумба не жаловал и именовал не иначе как «scarzadore». Для нас интереснее произведение Галло. Председатель банка утверждает, что Христофор был старшим из трех братьев, Бартоломео средним, а Джакобо младшим. Когда братья подросли, — «et pubere deinde facti», как пишет Галло, — Бартоломео отправился в Лиссабон, а Христофор последовал его примеру. Немного позже, в 1799 году, вышли «Annali della Republica di Genova»[73] генуэзца Филиппо Касони, в которых приведено генеалогическое древо ткача Христофора Колумба. Касони рассек путаницу с Колонами, Колумбами и Коломами, словно гордиев узел. Он заявил, что адмирал ошибся, склоняя собственную фамилию. На самом деле он хотел написать «из семейства Коломов». Появление «Анналов» произвело эффект разорвавшейся бомбы и вызвало целую лавину необнаруженных и неизданных прежде документов. Новые источники находились по всей Лигурии, чаще всего в Савоне, Коголето и Нерви. Всюду появлялись свидетельства о семье Колумбов. В 1823 году часть бумаг объединили в «Кодекс Колумба и Америки», в 1892-м было издано «Собрание документов и исследований», в которое вошли остальные. В