нога из Сиэтла» – это колоссальная штука.

Мигель взял у него из рук брошюру, однако от Патриции не ускользнуло, как сжались его челюсти. Она отчаянно заморгала: с чего бы это Том проявил такую назойливость? Ей захотелось во что бы то ни стало переменить тему.

– Еще кофе, Мигель?

Мигель встал и натянуто улыбнулся.

– Благодарю вас за медицинскую экспертизу, доктор, – я воистину многому научился. И благодарю вас, Патриция, за чудесный ужин. Деннис, с утра пораньше, в конюшне!

И Мигель вышел из комнаты. Деннис вскочил с места.

– Я, пожалуй, тоже пойду… и благодарю, конечно, за то, что вы меня пригласили.

Том проводил его до дверей.

– Благодарю за урок верховой езды.

Деннис пробормотал что-то в ответ, но Патриция не прислушивалась к их разговору. Приникнув к окну, она следила за удаляющимся Мигелем. Он шел по снегу, держась еще прямее, чем обычно.

Она повернулась к Тому.

– Как вы могли?

– Что вы имеете в виду, дорогая?

– Вы его унизили!

– Почему вы так решили?

– Никто из нас не знал о том, что у него нет ноги.

– Но, дорогая, это же бросается в глаза. Мне захотелось помочь ему. Вот я и вручил ему эту брошюру – такой спортсмен, как он, должен почувствовать себя полноценным человеком.

– Но ведь он такой гордец!

Вздохнув, Том покачал головой.

– Наверное, вы правы. Но, знаете ли, дорогая, за столько лет, работая врачом, я научился сдерживать личные эмоции. Должно быть, я просто перестаю жалеть людей. – Он пошел по направлению к двери. – Немедленно пойду и извинюсь перед ним.

– Нет-нет, лучше будет сделать вид, будто ничего не произошло.

Он остановился.

– Да, пожалуй, что так…

Том налил себе еще чашку кофе и, казалось, погрузился в глубокие размышления.

– Я понимаю, что вы это не нарочно.

– Но это меня не извиняет. И именно это и пугает меня по-настоящему.

– Что пугает вас, Том?

– Такое количество ужасов, боли, страданий изменяет человека. Делает его бесчувственным по отношению к страданиям ближних.

Она с сочувствием посмотрела на него. Том меж тем уселся на диван.

– Я перегорел. Мне пора кончать со всем этим.

– Пора кончать с Ливаном?

– Да. Пока не стало слишком поздно.

Казалось, он пребывал в таком отчаянии, что она просто не знала, что сказать. Однако вскоре он сам возобновил беседу.

– Детское отделение будет заново отстроено на следующий год. Благодаря вам, фонд Кигана сумел встать на ноги. Пусть теперь им займутся другие – те, кто моложе и сильнее, чем я.

– Ах, Том, я так рада! Вы и так сделали более того, что в человеческих возможностях. Но чем вы тогда собираетесь заняться?

– Может быть, стану деревенским лекарем где-нибудь в здешних местах. – Он улыбнулся. – Вы ведь дадите мне какого-нибудь маленького конька и тележку, чтобы я смог объезжать клиентуру, не правда ли?

– Да я сама буду управлять этой тележкой!

Она заулыбалась.

– Но, Патриция, если говорить серьезно, мне предложено превосходное место в больнице Ленокс Хилл на Парк-авеню. И я решил принять это предложение. Мне хочется вернуться домой – хочется вернуться к вам.

– Ах, Том!

Руки Патриции обвились вокруг его шеи. Она поцеловала его.

Он крепко обнял ее и опустил рядом с собой на диван.