Когда президент вошел, мы с Кимом пили чай, оставшийся от завтрака Ивана-да-Марьи.

– Привет алхимикам! – сказал Егор Егорыч. – Скоро золото научитесь делать?

– Пока только умеем от него избавляться.

– И то дело…

Президент мялся. Мне сразу стало ясно, что он пришел просить взаймы.

– Не пособите, хлопцы? Конуру перестраиваю. К молодоженам еще двое просятся. Хорошие ребята, из лесотехнического…

Если бы Егор Егорыч требовал квартирную плату нахально, я бы, конечно, не дал, так как у нас с Кимом оставалось всего двадцать рублей. Но президент краснел, что-то мямлил; видно, ему было очень стыдно просить. А я не выношу, когда люди стесняются.

– Ким, – сказал я, – дай десятку.

– Зачем? – спросил капитан, не поднимая головы от книги.

– Егор Егорыч расширяется.

– Ну и пусть расширяется, – ответил Ким спокойно.

– Да вы не беспокойтесь, ребята! – замахал руками хозяин. – На нет и спроса нет! В другой раз как- нибудь. – Егор Егорыч, пятясь, открыл задом дверь и вышел.

Минут пять мы сидели молча.

– Свинья ты, Ким!

– Это почему же? – удивился капитан.

– Умеешь унизить человека.

– Этот вымогатель-то – человек?

– Как тебе не стыдно! Таких хозяев, как Егор Егорыч, поискать! За квартиру почти не платим, свет жжем сколько влезет!

По длинному лицу Кима скользнуло подобие улыбки.

– Индюк ты ощипанный! «За квартиру не платим»… – Капитан «Летучего Голландца» взял ручку. – Сколько он у тебя в этом месяце занял?

– Ну, пять.

– У меня семь с полтиной. У Кобзикова шесть. Что получается? Восемнадцать и пять десятых? Теперь, ты ему два дня помогал рыть? Помогал. Работник из тебя плевый, но, допустим, два с полтиной в день ты заработал. На мерине бревна три раза привозил? Любой дурак взял бы с него по трояку. Я ему электропроводку делал и воду подводил. За коммунальные услуги не менее десятки. Приплюсуй еще десятку, которую ты ему чуть было не отдал.

– Сминусуй стоимость петуха, которого мы чуть было не съели.

Но Ким всегда был неуязвим для иронии.

– Для нашей клетки это неплохо?! Если помножить эту сумму на число квартир, то получится около четырехсот рублей. Заработок профессора! Таких хозяев действительно поискать.

– Если возвысить эту сумму в квадрат, то можно достигнуть еще более поразительных результатов.

– А ты смог бы?

– Получше тебя.

– По-моему, это для тебя непосильная задача.

– А сам-то? Двух слов связать не можешь. Ванек!

– А по харе не хочешь?

– Хочу.

– Ну, иди, я тебе дам.

– Иди ты. Уж это у меня лучше получится.

– Индюк ощипанный! Ему перышки выдергивают, а он еще и благодарит.

– А ты свинья неблагодарная!

– А ты пес-подхалим. Сенбернар!

– Повтори!

– Сенбернар!

Я швырнул ботинок, но промахнулся. Ким запустил в меня подушкой. Полетел пух. Мы кинулись друг на друга.

– Болваны! – заревел Вацлав Кобзиков, бросаясь грудью на только что вычищенный и отутюженный костюм. – С ума посходили? Два часа чистил, и опять чисть? Мумии египетского фараона!

На днях греку его рок опять подстроил гадость. Видно, он все же подслушал наш разговор в ресторане. В самый разгар поисков дочери министра рок напустил на Кобзикова вирусный грипп. Врач под страхом вечной глухоты и менингита запретил Вацлаву появляться на улице в течение недели.