ступени, по-футбольному ударив ногой в пах, после чего нанес резкий удар ребром ладони по горлу. Глаза толстяка закатились, и он отключился. Не останавливаясь, Болан рванулся вперед к своей цели.

Сжимая в руке «беретту», он выскочил на лестничную площадку второго этажа, а оттуда — в просторный холл. От одной из дверей к нему рванулся охранник, на ходу расстегивая кобуру. «Беретта» слегка дернулась в руке Болана, и мафиози рухнул на пол у входа в апартаменты Клингмана.

Перешагнув через безжизненное тело, Болан ударом ноги распахнул дверь. Два гангстера, расположившиеся перед телевизором с пивом и бутербродами, вскочили на ноги в отчаянной попытке дотянуться до оружия, беспечно оставленного ими в кобурах, висевших на спинке стоявшего неподалеку стула. Они не успели ступить и шагу. Девятимиллиметровые свинцовые вестники смерти принесли им вечное успокоение прямо на опрокинутом пиве и недоеденных бутербродах.

Болан закрыл за собой дверь и двинулся в глубь апартаментов. Он нашел Артура Клингмана в дальней комнате сидящим за небольшим столом, на котором стоял кувшин с мексиканской текилой и тарелка с аккуратно нарезанными ломтиками лимона.

Это был красивый седовласый старик, краснолицый, с ясными глазами и массивным волевым подбородком. Несмотря на сложность ситуации, в которую он попал, от него веяло такой силой и энергией, что казалось, будто он один в состоянии разрешить все свои проблемы.

«Да, крутой старикан, — подумал Болан. — Колоритная личность».

Мистер Клингман был одет в накрахмаленную рубашку цвета хаки и такого же цвета брюки, заправленные в старые ковбойские сапоги. Взгляд Мака привлекли его руки, лежавшие на столе, большие и грубые. Они лучше любых слов говорили, что этот человек всю жизнь провел в тяжелом физическом труде. Могучий, коренастый, как дуб, в глазах Болана он олицетворял бескрайний богатейший Техас.

Артур Клингман медленно поднялся. Полные тревоги глаза оценивающе изучали незнакомца с пистолетом в руке.

— Ну вот, мы наткнулись на нефтеносный пласт, — сказал старик, низкий звучный голос которого удивительно соответствовал его облику.

Болан швырнул снайперскую медаль на стол и ответил:

— Похоже, что так, Клингман.

— О'кей. Я готов.

— Я пришел не за тем, чтобы наградить вас этой медалью, — сказал Болан.

Удивление в ясных глазах Клингмана сменилось любопытством.

— Тогда что вам надо?

— Я хочу выполнить обещание, данной одной отчаянной леди, — ответил Болан пионеру техасского нефтяного промысла. — Я пообещал сделать все, что в моих силах, чтобы спасти ее папу.

Веки Клингмана дрогнули, и жесткое выражение его лица смягчилось.

— Так вы говорили с моей девочкой?

— Ваша девочка у меня. С ней все в порядке: она жива и здорова. — Болан бросил на стол спички, и Клингман моментально схватил их. — Она находится в этом мотеле, комната 115. Джудит ждет, что вы придете за ней. Прихватите какую-нибудь одежду, а то у нее нет никакой. Ваши дружки посадили ее на иглу и держали голышом под замком.

Гневным движением руки Клингман сбросил кувшин с текилой со стола.

— Сукины дети! — взорвался старик. Его полные ярости глаза наткнулись на холодный взгляд Болана. Нефтепромышленник смущенно отвел глаза. — А я самый последний из всех, — добавил он упавшим голосом.

— Разобраться во всем — это ваше дело, — сказал Болан.

— А что вам известно?

— Очень многое. Джудит помогла. Я решил сорвать техасскую операцию мафии. Кажется, она называется «Седьмой флаг». И я добьюсь своего. С вашей помощью или без нее.

— Так вам нужна моя помощь?

Болан коротко кивнул головой и спрятал «беретту» в кобуру.

— Джудит считает, что вы сумеете сделать правильный выбор.

Воздев глаза к потолку, могучий нефтяник стоял в середине комнаты, раскачиваясь, как гигантская техасская сосна на ветру.

Он взъерошил огромной лапищей свою серебряную шевелюру и признался:

— А ведь это я начал «Седьмой флаг»...

— Я знаю, — ответил Болан. — Теперь у вас появился шанс похоронить его собственными руками. Признайте, Клингман, вы потеряли контроль над операцией.

— К сожалению, — со вздохом ответил техасец. — Я снова и снова пытаюсь понять, где допустил промах. Но, черт возьми, должен же быть какой-то иной выход!

— Нет, выхода нет, — заверил его Болан. — Вы заключили сделку с дьяволом, Клингман. Должен признаться, я почти восхищаюсь вами. Вы все поставили на одну карту, и по-человечески я могу вас понять. Но сделки с дьяволом не проходят даром. И с этим вы должны согласиться.

— Ни с чем я не собираюсь соглашаться!

— Вы должны повернуться лицом к дочери, — спокойно напомнил ему Болан. — Или вам придется иметь дело со мной. Вот ваш выбор.

Техасец ухмыльнулся, и Болан увидел в его улыбке истоки черного юмора Джудит Клингман.

— Я скорее повернусь лицом к дьяволу, чем к кому-нибудь из вас, — отрезал старик. — Я слышал ваше интервью. Весьма убедительно. А по всему Техасу воют койоты. Болан, хотите — верьте, хотите — нет: я перестал контролировать «Седьмой флаг» с тех пор, как койоты начали рыскать в наших краях. Тут вы совершенно правы. Сделка с чертом? И здесь вы тоже правы. Но все началось с невинной идеи, ну, почти невинной, — поправился он.

Болан взглянул на часы.

— Время у меня вышло, — с сожалением сказал он. — Мы можем поговорить в пути. Пошли?

— Куда?

— Может быть, на встречу с дьяволом.

— Одну минуту. — Клингман снял с книжной полки пухлый портфель и, похлопав по нему широкой ладонью, сказал Палачу: — Это избавит нас от долгих разговоров. Здесь вся дьявольская правда, от первого до последнего слова. Карты, планы, графики — весь проект. Возьмите и уходите. Я буду вам только обузой, я сам вернусь к Джудит.

— Мы уходим вместе, — отрезал Болан. Он взял пионера техасской нефти под руку и повел к двери.

— Возможно, наш путь закончится в аду, — проворчал Клингман.

Болан не отрицал и такого исхода. Ему не раз приходилось встречаться лицом к лицу со смертью. Но он никогда бы не переступил через труп проигравшего старика. Вполне объяснимые мотивы побудили Артура Клингмана и некоторых его товарищей пойти по наклонной плоскости. Но у них хватило мужества и духа вести честную игру. К сожалению, из этого ничего не вышло: та каша, которую они хотели сварить, оказалась круто пересоленной. На каком-то этапе их одолел приступ жадности, видение в образе золотого тельца ослепило их, затмило их разум. Последовала роковая ошибка, и мафия наложила на все свою грязную лапу.

Вопреки утверждениям своих хулителей, Мак Болан никогда не стремился играть роль Бога. Он не судил и не осуждал таких людей, как Клингман. Он верил, что каждый человек — сам себе судья и сам себе проклятие.

Возможно, Клингман был прав. Может быть, им обоим суждено вместе пройти через все круги ада. Но Болан надеялся, что это произойдет не сегодня. Он отвез старика в надежное место и вернулся к осуществлению своего замысла.

В телефонной трубке послышался тревожный голос Джека Гримальди:

— Хорошо, что ты объявился, парень. В мотеле что-то неладно. Девчонка либо сбежала, либо по какой-то причине не может ответить. Я названиваю ей через каждые пять минут с тех пор, как прибыл на место.