корни в Техасе. Займись этим в первую очередь. Мне пора покинуть базу и начать действовать. Три месяца назад небольшая компания «Клингман Петролеум» работала с большой прибылью, и ее акции стоили бешеных денег. Сейчас эта фирма по непонятным причинам идет ко дну, и владельцы акций готовы отдать свои ценные бумаги за бесценок кому угодно. От них избавляются любой ценой. «Клингман Петролеум» целиком проглочен неким конгломератом, зарегистрированным в Делавере под названием «Интернэшнл Банкерс Холдинг Корпорейшн». Я думаю, что эту операцию прикрытия провернула мафия. Но здесь надо копать глубже. Я узнал, что одним из хозяев «ИБХ» является какой-то шейх или султан с Ближнего Востока. Поэтому я считаю...

— Погоди, сержант. Это уже напоминает «Тысячу и одну ночь». Ты отдаешь себе отчет, куда может завести твоя логика?

— Я же тебе сказал, Лео: это дело первостепенной важности. Все нужно решать очень быстро. У меня нет времени на раскачку. Веришь ты мне или не веришь — твое дело, но, черт возьми, выслушай меня до конца, а уж потом высказывай свои сомнения.

— О'кей, о'кей, — пробормотал Таррин.

— Мой источник информации не смог вспомнить имя этого чертова шейха, но я уверен, что оно хорошо известно в Государственном департаменте. В арабском мире он слывет весьма независимым человеком, никогда не делал ставку на идею арабского единства и, по-видимому, обо всем имеет собственное суждение. Но он связался с чертовски крутыми партнерами, а в результате может оказаться в каннибальском котле. В техасской афере замешаны также итальянские и французские мафиози, если судить по фамилиям директоров «ИБХ».

— Мак, это уже слишком, черт возьми... О'кей, о'кей. Продолжай.

— Это все. Да, чуть не забыл. Мой человек доложил, что с участка «Клингман Петролеум» качают нефть на всю катушку, хотя официальная статистика свидетельствует об обратном. Мне хотелось бы знать, куда уходит нефть — в хранилище или на переработку, и если она перерабатывается, то где. Все нефтеперерабатывающие мощности Клингмана бездействуют.

— Сержант, я даже не представляю, с чего начать...

— Мне нужно знать, как работают их трубопроводы. Здесь происходит что-то странное: меняют насосные станции, переключают фидерные и магистральные трубопроводы, происходят не поддающиеся логическому объяснению изменения и перестановки в руководстве нефтедобывающих и нефтеперерабатывающих компаний.

Питтсфилдский капореджиме взвыл:

— Мак, побойся Бога! Я же ничего не смыслю в этом дерьме!

— Пора расширять кругозор, Лео, — назидательно произнес Болан. — Постарайся добыть для меня эти сведения.

— О да! Все делается очень просто, — с иронией произнес Таррин. — Я прогуляюсь в Нью-Йорк и расколю Оджи Маринелло. Уверен, что старый хрыч все выложит мне на блюдечке.

Болан мрачно хохотнул.

— Как там Оджи? После того как его поволокли к хирургам на стол, я больше его не видел и не слышал.

— Чуть живой. Ему отрезали обе ноги.

— Печальное известие, — прокомментировал Болан. — Старику лучше умирать сразу целиком, а не по частям, даже если это такой старик, как Оджи.

— Кстати, в той истории есть много непонятного, сержант. Говорят, ты дал парням шанс вынести старика с поля боя.

— Чего уж тут непонятного, — парировал Болан. — Просто в тот момент мне показалось это совершенно естественным.

— Ну, ну... Тебе виднее.

— Будь осторожен, Лео, не подставляйся.

— Вот уж никогда бы не подумал, что такой совет дашь именно ты, — ехидно ответил Таррин. — Берегись Лилео, старик, и его шайки. В ней собрались крутые ребята.

— Ладно, это мои проблемы. Лучше расскажи, как дела в Питтсфилде.

— Как всегда, тихо. Особенно после твоего отъезда. Послушай, сержант. В Техасе есть еще один парень, о котором ты должен знать.

— Квазо?

— Он самый. Значит, ты уже в курсе. Он из того же теста, что и Лилео. Старики его любят. Он будет лезть из кожи вон, чтобы оправдать оказанное доверие.

— Ясно. Ну что ж, Лео, мне, пожалуй, пора заняться делами. Будь здоров!

С этими словами Мак повесил трубку, опустил в монетоприемник телефона-автомата еще несколько монет и набрал нужный номер в Далласе. Если не помешали непредвиденные обстоятельства, Джек Гримальди уже должен был вернуться на далласскую базу.

Идя к машине, Болан твердо решил, что пришло время нанести первый удар — прямо по горлу миляги Квазо.

В комнате было темно. Яркий луч установленного на кровати кинопроектора пронзал темноту и прямоугольным цветным пятном падал на гладкую поверхность противоположной стены. На этом импровизированном экране сплетались в невообразимый клубок обнаженные тела мужчины и женщины. Действо сопровождалось страстными вздохами и стонами.

В кресле рядом с круглой кроватью, развалившись сидел маленький тощий человечек и восторженно наблюдал за событиями, разворачивающимися на экране. Время от времени он хихикал и беспокойно ерзал в кресле.

Открылась дверь, и в комнату вошел плотный мужчина среднего роста.

— Эй, Бутс! — позвал он. — Тебя хочет видеть Ларри Урод.

— Подожди минутку, — раздалось в ответ. — Иди-ка взгляни на этот цирк. Сроду таких фокусов не видывал!

Вошедший закрыл дверь, придвинул к себе кресло и сел рядом.

— Что за фильм?

— Про одного парня, который приходит домой на обед. Он хочет жрать, понимаешь? Но его подружка рассуждает иначе. Она тоже изголодалась, но только обед ей до лампочки. Она начинает его донимать прямо на кухне. Сначала выливает всю жратву — даже суп минестроне — прямо на него и принимается слизывать ее. Эй, посмотри-ка! Во дают!

— Все актеришки, которые снимаются в таких фильмах, — гомики, Бутс, — рассудительно заметил вошедший. — Ты посмотри на этого: он же не балдеет, не ловит ни грамма кайфа.

— Джордж, все, что от тебя требуется, это лечь с телкой в постель и получить удовольствие. Почему ты думаешь, что они педерасты? Я бы запросто сделал это.

— И позволил бы снимать себя?

— Это с такой-то бабенкой? Без проблем! Ты только покажи мне то место, где они снимаются.

Джордж передвинулся на край кресла, безразлично махнул рукой и сказал:

— Пошли. Ларри ждет.

— Ну еще минуту. Он же сам назначил меня дежурить в этой комнате, разве нет? Подожди еще чуть- чуть. Ты должен досмотреть, сейчас будет самое клевое место! Понимаешь, эта сучка вертела им, как хотела, и не отпускала ни на шаг. Парень уже из последних сил выбился, весь аж позеленел. Смотрю: продолжение ему совсем не в кайф. Наконец он оттолкнул ее, приподнялся на локтях и шепчет: «Послушай, дорогая, я женился на тебе, чтобы быть вместе с тобой в радости и в горе. Но...» А она, стерва такая, спрашивает: «Да, о'кей, ну и что?» Тогда он говорит — в этом самая соль, приятель, — он говорит: «Но только не в обед...» Клево, да? — Бутс скабрезно заржал, подскакивая в кресле, словно это он сам отмочил такую шутку.

Джордж приподнялся с кресла, но тут же упал обратно. Он сдавленным голосом прохрипел что-то нечленораздельное и выбросил вперед ногу, словно невидимый невропатолог ударил его молоточком по колену. Мафиози энергично засучил руками, как бы стуча по подлокотникам кресла в приступе бурного