это все равно как если бы она сама присоединилась к ожиданию…

Эжан остановился, прямо посреди вестибюля развязал ворот и осторожно вытянул за серебряную цепочку алую каплю амулета. Зацепил за палец, выждал, пока улеглись волны колебания.

— Учитель!..

— Да, Эжан, — негромкий голос за спиной.

Принц оторопело обернулся. Маг стоял перед ним — как если бы уже с полчаса тенью следовал за учеником. И вполне возможно, так оно и было — Эжан прикинул расстояние до ближайшей стены. Сквозь нее, вероятно, и прошел только что учитель… но что, спрашивается, было ему делать там, сразу за стеной?

Амулет нырнул обратно под рубаху. Эжан затянул тесемки воротника.

— Можно было и просто тебя позвать, правда?

— Можно было, — не стал спорить маг. — Ну что, как твои танцевальные успехи?

Эжан пожал плечами; мимолетный образ духов-пастилы и занавеса из медных волос почему-то пригнал к щекам волну жара. Ореховые глаза учителя сузились — то ли насмешка, то ли озабоченность. Под этим взглядом принц совсем смешался и пробормотал:

— Я хотел поговорить с тобой… о ней. Маг вздохнул.

— Уже?

Эжан недоуменно вскинул глаза.

— Что ж, давай поговорим, — сказал учитель. — Прежде всего я хотел бы, чтобы ты понял… Она красивая и умная девушка. Очень красивая и очень умная. Она умеет казаться искренней и достаточно осведомлена, чтобы нащупать точки соприкосновения с тобой. — Он тронул Эжана за плечо, и они вместе неторопливо пошли наискось по вестибюлю. — Конечно, ты взрослый и разберешься сам. Я знаю, что ты способен отличить единственное и настоящее от подложной подделки. Но… она старше и гораздо опытнее тебя, и поэтому я…

— Подожди, учитель. — Принц остановился. — Как это — старше?

Они уже подошли к широкой лестнице, и Эжан, сделав шаг назад, потерял равновесие и чуть было не покатился вниз; маг удержал его, охватив запястье кольцом сухих пальцев. Принц перевел дыхание и огляделся по сторонам. Солнечный свет ложился на мрамор косыми полосами: но еще не вечер, далеко не вечер…

— Неужели ты и этого не заметил? — усмехнулся учитель. — Не хочу показаться старым сплетником, но девице дес Краунт давно не семнадцать…

Безнадежно покраснев, Эжан пробормотал:

— При чем тут девица дес Краунт? И совсем тихо:

— Я хотел с тобой… о принцессе Лилиан.

Лицо мага осталось почти невозмутимым. Только неуловимое движение лохматых бровей: чуть-чуть вверх. Эжан прикусил губу. Учитель словно бы решил скрыть что-то, мгновение назад ставшее для него очевидным, — нелепое подозрение, но что прикажете с ним делать?.. Если бы он попросту рассмеялся недоразумению, было бы намного легче.

Что ж, зато ему, Эжану, скрывать нечего.

— Я не знаю, куда себя деть до вечера, — признался он. — До ночи… пока она придет. Послушай, учитель, неужели так будет всегда? И после того, как мы поженимся?.. Как сделать, чтобы она перестала… исчезать по утрам? Ты должен знать: ты ведь маг, ты стабильер…

Тот спустился на ступеньку вниз и теперь смотрел на принца прямо, глаза в глаза. Бесстрастный, немного усталый и снисходительный взгляд.

— Я думал над этим. И продолжаю думать. Все будет хорошо, можешь мне поверить… если ты не перестанешь любить ее. — Он улыбнулся в ответ на протестующее движение принца. — Да, я стабильер, и мне тоже тяжело: ты ведь каждое утро жаждешь, чтобы она осталась, а она все равно уходит… Знаешь, это противоречие куда сильнее, чем может показаться даже тебе самому. Но истинная любовь несет в мир стабильность, и это самое главное.

— Прости, — проговорил Эжан. — Я стараюсь отвлечься, не думать о невозможном… но не очень получается. И почему — невозможно? Я спрашивал у Лилиан: она не знает. Но ты все равно должен поговорить с ней! Вдруг она скажет тебе что-то такое, чему сама не придает значения, а на самом деле… Сегодня, когда она придет… я разрешаю тебе побыть с ней наедине столько, сколько нужно. — Он смутился и скороговоркой добавил: — И постараюсь не создавать противоречий своим нетерпением.

Учитель ничего не ответил. Спустился еще на несколько ступенек и полуобернулся, снизу вверх взглянув на принца.

Теперь солнце, проходя сквозь анфиладу, подсвечивало сзади его фигуру; лицо против света казалось темным и загадочным, как отверстие потайного хода.

— Иди спать, Эжан, — вдруг посоветовал он. — Тебе обязательно нужно выспаться.

— Я не…

Принц зевнул. Потом еще раз и еще — проклятая зевота набросилась на него, как стая докучливых насекомых. Беспомощно прикрыв рот рукой, Эжан посмотрел вслед магу: тот преспокойно спускался по лестнице, словно только что простился с учеником, доведя разговор до логического конца. Но ведь ничего подобного!.. Эжан бросился было следом; оказалось, что к зевоте прибавилась и непобедимая слабость во всем теле.

Стабильер Агатальфеус Отмеченный скрылся за поворотом… Лестница совершенно прямая! — одернул себя Эжан. Впрочем, какая разница… на ней больше никого не было. А веки тяжелели с каждой секундой. Мысли крошились и расползались, и принц никак не мог сосредоточиться и припомнить, применял ли когда- либо учитель против него, Эжана, свои магические способности… вроде бы нет… все бывает в первый раз… глупости… он действительно не спал три… пять… кто знает сколько… ночей…

Низкая ворсистая кушетка у стены.

Он проснулся на широченной мягкой постели, лежа наискось, раскинув руки. Под одеялом, в длинной ночной рубахе, неудобно перекрутившейся на ногах.

В кромешной темноте.

Эжан зевнул, сел и потянулся; в голове слегка гудело, но в целом он чувствовал себя выспавшимся и умиротворенным. Осмотрелся по сторонам: лунный свет пробивался в три знакомых ромбовидных отверстия в ставнях на окнах спальни. Эжан протянул руку и нащупал драконью голову на кроватной спинке — да, это его собственная кровать. Но что в этом удивительного?..

Воспоминания приходили тяжело, неповоротливо, как если бы он проспал целую неделю. Мать… он видел ее сегодня лишь мельком, после занятий с учителем. В фехтовальном классе мастер, кажется, не был им доволен: помнится, ворчал себе под нос что-то о сонных мухах и одноногих противниках. А потом еще эти никому не нужные танцы с какой-то потомственной фрейлиной… Одеяло вдруг стало душным и жарким; принц отбросил его, оставшись сидеть посреди смятой простыни.

Да, точно! — ведь заснул он вовсе не здесь. Мимолетно припомнились вестибюль, магический амулет, фигура учителя в арочном проеме, лестница, кушетка. И как это слугам удалось перенести его в спальню и раздеть, не разбудив?.. Странно. Но не может же быть, чтобы учитель и в самом деле применил против него, Эжана, магию!

Последнее воспоминание перед черной ямой сна без снов — их разговор. О чем-то важном. Очень важном…

Эжан вскочил, путаясь в ночной рубахе, сорвал ее с себя через голову… где же одежда?!

…о Лилиан!!!

Он лихорадочно шарил по комнате, стиснув зубы и все время натыкаясь на острые углы. Нащупал светильник; свечи догорели до плоских пеньков с причудливыми потеками — значит уже далеко за полночь. Проспал!!! Проспал, как последний…

А она пришла. Как всегда, возникла у пруда тоненькой светлой былинкой — из ничего, будто сон, будто мечта. Огляделась, никого не увидела и, пока еще не слишком беспокоясь, взбежала в беседку. Мимо геометрических песчаных дорожек; легко, почти не приминая травы. Присела на лавочку — так, чтобы сквозь арку входа видеть главную аллею. Посидела там… ну, может, минут пять: он, Эжан, нипочем не вытерпел бы дольше. Потом снова спустилась к пруду, попыталась занять себя выглядыванием в глубине