И все равно пропустила момент, когда маленькие глазки вербовщика стали совершенно бессмысленными, а громадная фигура накренилась и начала медленно заваливаться вперед. Но на Лили он не упал, в последний момент отдернутый за шиворот темной фигурой, возникшей неизвестно откуда.

— Получи, сволочь! — выкрикнул ломкий мальчишеский басок.

Фрэнк, мысленно вздохнула Лили.

И расслаблено опустила веки.

Когда она открыла глаза и приподнялась на локте, Фрэнк дрался со вторым вербовщиком. Рядом стояли кружком еще трое ребят. В драку они не вмешивались, а лишь отпускали короткие реплики, словно обсуждали спортивный поединок.

Фрэнк был на голову ниже и явно вдвое легче своего противника. Двигаясь вокруг вербовщика мелкими танцующими прыжками, он, казалось, забавлялся, лишь изредка выстреливая в его сторону то правым, то левым кулаком. Как будто тренировался — его удары выглядели ненастоящими, не донесенными до цели. Но после каждого из них здоровенный мужик почему-то охал, вскрикивал, а то и сгибался пополам… Приятели Фрэнка только похохатывали. Один из них небрежно пнул ногой толстого насильника, оттащенного в сторону от Лили и сейчас попробовавшего подняться…

Фрэнк победит, поняла Лили. Он уже победил, он просто растягивает свою победу ради удовольствия друзей… и собственного тоже. Она встала, собрала края рваной парчи на груди в кулачок и пошла разыскивать Джерри.

Он уже пришел в себя. Сидел на брусчатке, согнув ноги в коленях, и тщательно ощупывал каждый камень и каждую щель вокруг. Когда Лили подошла, вскинул глаза — и она изумилась, какие они огромные. Темные, еще и увеличенные черной рамкой ресниц. Никогда раньше Лили не видела Джерри без его близоруких, уменьшающих глаза очков…

Очки лежали у него на колене. В полумраке тускло поблескивало одно стекло, члененное двумя трещинами. Другая половина оправы была пуста. Несколько осколков мерцали у Джерри на ладони.

— Лили…

Он смотрел ей в лицо, а потом опустил взгляд ниже — и даже в темноте стало заметно, как потемнело от прилива крови его лицо. Джерри шевельнул губами; но спросить он не мог, никак не мог…

Она пришла ему на помощь.

— Он не… словом, все в порядке. Фрэнк…

В это время бурные овации вперемешку с непристойными комментариями возвестили о долгожданном нокауте.

— Фрэнк? — недоуменно переспросил Джерри.

И покраснел еще сильнее. Конечно, он помнил Фрэнка.

Фрэнк был другом Лили чуть ли не с трех лет. Это с Фрэнком она бегала в детстве по улицам и тайно ходила на речку, в которой, по мнению взрослых, было нельзя купаться. С Фрэнком дралась до синяков и ссадин из-за куклы, которой он решил обрезать волосы. С Фрэнком и другими ребятами из его квартала играла в прятки и догонялки. И та же компания собиралась кружочком вокруг нее, взволнованным шепотом рассказывавшей СНЫ…

Потом Лили пошла в школу — а Фрэнк не пошел. И учительница — маленькая Лили верила ей безоговорочно — сказала, что ни в коем случае нельзя водиться с детьми, родители которых не отдают их учиться. Что Лили и пересказала Фрэнку слово в слово, когда он пришел звать ее на речку, в первый же школьный день.

Фрэнк напоминал Лили о детской дружбе неоднократно, в разном возрасте, но каждый раз с неизменной наивной уверенностью в своих правах. И однажды — им было тогда лет по тринадцать — в доказательство сильно поколотил Джерри, провожавшего ее из школы. После этого Лили поссорилась с Фрэнком навсегда. И действительно, с тех пор разговаривала с ним всего три-четыре раза в год, не чаще.

Джерри помнил.

Фрэнк подошел к ним. Невысокий, но хорошо сложенный, широкоплечий, узкий в бедрах. У него была очень белая, моментально сгоравшая на солнце кожа, густые рыжеватые кудри, светлые брови и совсем белесые ресницы над ярко-синими глазами. Сейчас, в темноте, его глаза казались черными.

— Вот гады, а? — возбужденно выпалил он. — Ну, теперь они поваляются. Может, и очухаются к утру… если крысы хозяйство не пообгрызают.

За его спиной грянул хохот подошедших приятелей. Джерри вскочил на ноги, закашлялся и автоматическим жестом потрогал переносицу, поправляя отсутствующие очки. Фрэнк не обратил на него ни малейшего внимания.

— Пошли, что ли, — смущенным баском обратился он к Лили. — Провожу.

На ее локоть легла цепкая рука Джерри.

— Я сам ее провожу, — отчеканил тот, сдерживая кашель. И чуть дрогнувшим голосом прибавил: — Спасибо.

Фрэнковы друзья зашлись было в еще более оглушительном хохоте, но парень, не оборачиваясь, цыкнул на них. Потом смерил Джерри взглядом с ног до головы, слегка запрокинув кучерявую голову, шагнул вперед и хозяйски взял Лили за другой локоть.

Она напряглась, все сильнее стискивая на груди кулачок с половинками платья, и тоскливо прикусила губу. Н,у зачем?!. И что делать, если…

Пальцы Джерри стали влажными и намертво ввинтились в ее кожу.

…Фрэнк захочет сейчас повторить с ним то, что только что сделал с двумя здоровенными амбалами из Службы вербовки?!

— Вот что, парень, — заговорил Фрэнк. — Тебя самого не мешало бы проводить, ты ведь нос разобьешь без своих стекляшек. Вон Сэм тебя проводит. И не высовывайся, пока вербы тут не закончат. Фильму захотел посмотреть, надо же!

Трое приятелей давились смехом, но воли ему не давали.

— А Лили сегодня провожаю я, — совсем тихо, видимо, чтоб те не слышали, завершил он. — Имею право. Разве нет?

Надо что-то делать, лихорадочно придумывала Лили. Чтобы не допустить отчаянного и обреченного вызова, чтобы предотвратить небрежный, словно тренировочный выброс вперед небольшого железного кулака. Только она, больше некому. Именно сейчас…

— Фрэнк прав, — услышала она собственный голос, звонкий и почти безмятежный. — И он мой друг. Он проводит меня и защитит, если что. А у тебя очки…

Она осеклась — потому что больше не чувствовала его пальцев на локте. Джерри, отступил на шаг назад, его лицо странно обозначилось белым в темноте. Надел на переносицу раздавленную оправу с одним потрескавшимся стеклом, развернулся и гигантскими даже для его безразмерных ног шагами направился в темноту. В тишине гулко отдавались удары каблуков по брусчатке, затем они перешли в смазанное чавканье по грязи. Лили содрогнулась, когда совсем недалеко послышался звук падения и сдавленный вскрик. Но Джерри поднялся, и его шаги, теперь уже медленные и неуверенные, стерлись в ночи.

Кто-то из парней громко хихикнул.

— Чего вы тут повставали? — взвился Фрэнк. — По домам, живо! Думаете, вас вербы достать не могут, да? Их четыре машины приехало, сами ж видели, уроды!

Приятели растворились в одну секунду. В тишине заворочался и закряхтел один из поверженных вербовщиков.

— Пошли, а? — протянул Фрэнк почти просительно. Лили кивнула и, придерживая одной рукой бывший лиф, а другой — подол, неуверенно пошла по улице. Фрэнк отпустил ее локоть и последовал за ней на расстоянии шага.

— Ежику ж понятно, что это вербы привозят фильмы, чтоб народ согнать, — сказал он. — Сначала крутят парочку для затравки, чтобы все повелись, а потом… А наши валят на площадь, как бараны, хоть ты что делай, все равно валят!

— Это ты нарисовал граффити? — догадавшись, равнодушно спросила Лили.

Фрэнк был горд.

— А то кто! Красиво?

Джерри. Боже мой, Джерри, он больше никогда не подойдет к ней, никогда не назначит свидание перед