Войска Юго-Западного фронта в конце концов сломили сопротивление польской 6-й армии».
Да, Примакова не причислишь ни к лихим рубакам, ни к «шашкозасекателям». Это был диалектически мыслящий полководец ленинской школы. Страна высоко оценила боевые дела молодого начдива. За Проскуровский рейд, способствовавший успешным действиям двух армий – 14-й и Первой Конной, Виталий Примаков был награжден вторым орденом Красного Знамени.
Пилсудчики, усиленные прибывшими с салоникского фронта французскими частями генерала Франше Д'Эспере, окопались на Збручё. После Проскуровского рейда, сорвавшего вес оперативные расчеты генерала Ромера, одетые в голубые французские мундиры легионеры научились уважать советскую конницу. По эту сторону Збруча в рядах пилсудчиков часто слышалось: «Панове, до лясу». А там, за надежными укрытиями, воздвигнутыми вейгановскими инженерами, жолнеры пана Пилсудского смеялись сами над собой: «Пей, пан, млеко, червонный казак далеко». Об этом простодушно рассказывали пленные.
Прежде чем выйти на просторы Галиции и появиться у сказочных отрогов Карпат, конным полкам Примакова и отважной 60-й дивизии предстояло немало работы здесь, у бывшей государственной границы, на подступах к Збручу.
12. Галичина
24 июля 1920 года передовой отряд Красной Армии – червонное казачество, славные сыны трудовой Украины, торопясь протянуть руку помощи своим галицийским братьям, сломив сопротивление интервентов на Збруче, через Токи – Ожоговцы вышло на просторы Галиции.
Позади остался Збруч, впереди находились Карпаты.
А между ними манившие своим величием сказочные просторы Галичины.
Двадцать два дня держались 12-я и 18-я белопольские и пять петлюровских дивизий (35 тысяч бойцов) на Збруче против четырех советских стрелковых и одной дивизии червонного казачества (всего 14 тысяч). И лишь два дня понадобилось червонным казакам, чтобы очистить пространство от Збруча до Серета.
3-я бригада Демичева, ее 5-й полк Ивана Самойлова и 6-й Василия Федоренко, вышибла пилсудчиков из Збаража лишь после третьей сокрушительной атаки. В тот же день, 22 июля, 2-я бригада Владимира Микулина, отбросив батальоны подхалянцев за Серет, освободила Тернополь.
3-й полк Ивана Хвистецкого через Великие Борки, а 4-й Сергея Букацеля через Толстолуг ворвались на окраины города одновременно. Командир бригады Микулин шел с 3-м полком, я, комиссар, с 4-м.
Еще не утихли звуки выстрелов, еще в пойме Серета трещали пулеметы, а на залитые ярким солнцем улицы высыпали радостные жители освобожденного Тернополя – первого большого города Западной Украины.
Направив комиссара 4-го полка Гавриша для переговоров в ратушу, мы с комбригом ускакали туда, где наши передовые сотни вели оживленную перестрелку с арьергардами пилсудчиков. Владимир Иосифович, прекрасный знаток военного дела, оценив обстановку, сразу определил, что без пехоты нам линию реки Серет не преодолеть.
Высокий, стройный, широкоплечий, умный и душевный человек, Микулин был единственным старым офицером среди командиров червонного казачества.
Случилось так, что царские офицеры-украинцы, в большинстве своем выходцы из зажиточных семей, особенно высших званий – генералы, полковники, не захотели связать свою судьбу с Красной Армией. Почти все они ушли к Петлюре. В советских украинских дивизиях командовали полками бывшие солдаты, унтер- офицеры или же офицеры военного времени – прапорщики: Дубовой, Федько, Осадчий, Петренко- Петриковский, Борисенко. Подполковником был только коммунист Крапивянский.
Бывший царский подполковник Микулин полюбил червонных казаков за их лихость, за то, что они воскресили на полях гражданской войны былое доброе имя конницы – «царицы полей». И служил он советскому народу со всей глубокой верой в правоту его святого дела.
Словно в подтверждение сделанного Микулиным вывода, к переправам через Серет начали выходить передовые части только что вступившей по нашим следам в город боевой 60-й стрелковой дивизии. Год назад все ее десять полков создал в Чернигове легендарный герой гражданской войны Николай Крапивянский.
Мы же получили приказ от нашего начдива Виталия Примакова идти на соединение с остальными силами дивизии в район Ново-Алексинца.
Незабываемая дорога, незабываемые дни… Если в селах от Збруча до Серета селяне встречали нас приветливо, но с некоторой опаской, то теперь на всем пути от Тернополя до нового места назначения разодетые в праздничные, ярко расшитые одежды труженики Галичины встречали наши полки с цветами и радостными возгласами: «Слава братам!»
И не только по восторженным встречам запомнились те дни. Как только наши агитаторы зачитали на сходах воззвание Галревкома и разъяснили людям, что отныне лишь трудовой народ – хозяин всей галицийской земли, селяне тут же, выкатив из ворот возы, поспешили в поле. Еще не обмолоченный, аккуратно выложенный высокими бастионами-копнами хлеб уже давно дожидался тех, кто его вырастил.
Изрезанный глубокими окопами первой мировой войны район стеснял действия конницы. Туго пришлось тогда полкам Буденного и полкам Примакова. Еще двадцать два дня несколько дивизий белополяков на фронте Заложцы – Подкамень – Броды отчаянно сопротивлялись натиску Конной армии, 45-й дивизии Якира, бригады Котовского, 47-й стрелковой и дивизии червонных казаков.
И вот, будто по иронии судьбы, в тот самый день, когда ударная группа Пилсудского с реки Вепш нанесла свой первый удар по советским дивизиям, наступавшим на Варшаву, Буденный и Якир, сломив упорство пилсудчиков у Брод – Подкаменя, двинулись к Львову. Примаков повел свои полки из района Нуще на Золотую Липу к Поморянам – Вишневичку.
Спустя два дня дивизии Конной армии и Золочевской группы Якира уже стояли у стен Львова. Полки червонного казачества через Перемышляны – Бобрка – Жидачев хлынули к Карпатам. Их окутанные голубой дымкой вершины виднелись за многие десятки верст.
Непрерывные бои и переходы, повседневное недоедание вызывали большие потери. Пополнение из-за Збруча поступало с перебоями. Основные резервы шли на юг против Врангеля, захватившего весь степной край. Вот тут и показали себя галицийские большевики. Они звали молодежь на борьбу, на защиту только что обретенной свободы.
