эфиром, ибо многоопытный глава информационного агентства «Храм» Александр Александров дал понять, что ароматы назревающей сенсации кажутся ему достаточно острыми, причем преобладает здесь пряный запах Новастры...

«Многоопытный Александр Александров завтра и сам удивится, насколько сегодня был близок к истине», – подумал Кир-Кор и велел автоматике выключить олифектор.

Ледогоров снова оказался прав. На петропавловском берегу лучше было не появляться. «Во всяком случае, – думал Кир-Кор, – ноги мне придется уносить отсюда раньше, чем я это себе воображал».

Он смежил веки и вспомнил, что сегодняшняя ночь по новастринскому календарю – ночь белой совы. Едва он вспомнил про это – под веками закрытых глаз взмахнула бесшумными крыльями большая белая птица... Женщина-птица... Как в том полусне, который случился в салоне мистической Академии... Что было там? Видение в полусне? Астральная явь? Или просто отражение смутного желания в зеркале слегка затуманенного сознания?.. А Чаша Времени? Это ведь не плод воображения, не призрак. Ледогоров тоже успел подержать колдовскую чашу в руках, пока она не сошла на нет истончением стенок с рядами загадочных углублений. Что имел в виду Агафон, когда сказал, что чаша на финише своего существования напомнила ему эколат? Только ли то, что ряды углублений на стенках чаши ассоциировались у него с рядами атриев золотого колосса?.. Может быть, Ледогоров почуял нечто особенное, но не смог этого объяснить? Или не захотел? Не захотел напрямую увязывать факт странного появления чаши с не менее странным освобождением из ледового плена легендарных богов?..

А была ли чаша в натуре? Что, если все это просто наша с Агафоном общая галлюцинация – чаша, напиток?..

«А был ли гроссмейстер Великого Ордена? – съязвил внутренний голос. – А была ли Луна? А был ли недоуменный запрос из Лунного экзархата?»

Кир-Кор с места рывком вскинул тело вверх ногами, сделал стойку на голове. Заглушив внутренний голос, плавно сложился и опять лег с раскинутыми руками. Под веками закрытых глаз снова бесшумные взмахи крыльев большой белой птицы... Теперь он не стал отвлекаться и проследил за полетом. Он уже заподозрил, что образ крылатого омена возник перед внутренним взором не зря.

Словно бы вечер... и белое оперение птицы отражается на глянцево-темной воде. И словно бы из глубины... сквозь эту темную, но прозрачную воду всплывает фигура купальщицы... Синяя шапочка, синий с белым полузакрытый купальник, серо-зеленые открытые в воде глаза. Марсана!.. Неужели Марсана?.. Сильным гребком она поднимает себя над водой, тянет руки – так люди в безмолвной мольбе просят помощи! О небо!.. В глаза ударила бело-зеленая вспышка – он потерял Марсану в разливе сполохов зеленого и голубого сияний, вскинулся с места, непонятно как взвился вверх в буйном ветроподобном порыве, ухватил ее, прижал к себе сумасшедшим рывком и, задохнувшись в синем пламени медленного, тягучего взрыва, долго летел обратно – в глянцево-темную пропасть. Он готов был поклясться, что руки его успели коснуться Тела любимой!

Удар спиной о пружинное ложе. Подброшенный, он перевернулся в воздухе, упал грудью на изголовье – колени стукнулись о ковровый настил на полу серебристо-бело-золотистой спальни. Он застонал от отчаянной пронзительно-острой тоски, сгреб пальцами простыню. Поднял голову и... встретил взгляд расширенных в изумлении серо-зеленых глаз!

Он вскочил – Марсана отпрянула, инстинктивно прикрывая руками голую грудь. Она, как и он только что, стояла на коленях, но по другую сторону квадратного ложа.

– Не бойся, маленькая, это я... – хрипло произнес Кир-Кор и протянул к ней руку успокоительным жестом.

Марсана, не сводя с него взгляда непонимающе-испуганных глаз, бессознательно тянула простыню на себя – старалась закрыть голую грудь и плечо.

– Наверное, я тебе сделал больно, любимая... прости!

Она медленно встала с колен и какое-то время стояла недвижно, с простыней, переброшенной через плечо. Как античная римлянка в тоге. Кончики ее золотистых волос были влажными и свисали коричневыми косицами.

Ошеломление и испуг Марсаны мало-помалу уступали место тревожно-недоверчивому осознанию обстоятельств: она повела глазами вправо, влево, метнула взгляд за окно. Вид освещенной бухты ее, должно быть, несколько успокоил.

– Где я, Кирилл? – тихо спросила она. – Где мы с тобой?

Он с трудом разлепил одеревеневшие губы:

– В гостиничном апартаменте. Город Петропавловск, Камчатский полуостров. Камчатка, знаешь ли... Как ты? В порядке?

Похоже, она пропустила все это мимо ушей. Диковато оглянулась, огладила горло под подбородком (руки заметно дрожали). Быстро заговорила:

– Они преследовали меня. Сначала следили... Едва ты улетел – я потеряла покой. Боялась ходить на пляж. Замечала их везде. Куда не взглянешь... Потом появились еще эти двое!..

– Кто? – попытался уточнить Кир-Кор.

– Не знаю. Двое пожилых мужчин. Никогда бы не подумала... Впервые я увидела их сквозь витрину магазина морских сувениров. И вот теперь – на территории муниципального бассейна, у игровых автоматов. Я и они – больше никого здесь... там не было. Они зачем-то стали приближаться ко мне. Сначала я не обратила на это внимания. Потом почуяла неладное – от них исходила угроза. Я испугалась, отступила к трапу трамплина. Взобралась на самый верх, прыгнула и только после этого поняла, что мне от них не уйти. Они были вооружены. Тонкие такие стволы... Кажется – парализаторы.

«Мерзавцы, – подумал Кир-Кор. – Использовали ту же маскировку, что и Мокрец с компанией. Обвели вокруг пальца парней из МАКОДа!..»

– Успокойся, – сказал он. – Ты в безопасности. Они – там, ты – здесь. Никто тебя больше не тронет, я с тобой.

– Почему я голая? Где мой купальник?

– Купальник остался в бассейне. Он не прошел.

– Тут есть что-нибудь... ну хотя бы халат? – Она провела ладонью по глазам – точно пыталась избавиться от наваждения.

– Там есть все что угодно. – Он кивнул в сторону шкафа, предупредительно отвернулся.

Марсана облачилась в пушистый халат с широкими рукавами, зябко поежилась, как от озноба. Спросила:

– Мне это снится?

Кир-Кор тоже надел пушистый халат. Ему стало жарко, как в Африке. Он обнял Марсану:

– Если это наш сон – пусть продолжается.

Она прижалась к нему, закрыла глаза.

– Значит, Камчатка?..

– Да. Но ты не волнуйся. Чуть севернее Финшел... и только.

– И гораздо восточное.

– География, видишь ли...

– Понимаю... Но как?

– Переход через топологически видоизмененный участок пространства. Все это как-то связано с уплотнением времени... Как именно, я не знаю.

– Гиперпространство? Как через пампагнер на тораде или фазерете?

– Не совсем. Другого типа... Ты ощутила момент перехода?

– Еще бы! Странное ощущение... Я бросилась в воду с трамплина в отвратительном настроении, потому что мне предстояло вынырнуть под прицелами парализаторов. В воде я сразу открыла глаза и вместо привычных бело-зеленых узоров на дне бассейна увидела... сама не знаю что. Это было похоже на подводный фейерверк – пучки длинных блестящих искр. Потом все вокруг вскипело светящейся голубой плазмой, а прямо перед моими глазами вздулось нечто вроде зеркального пузыря, и на его поверхности я увидела отражение. Нет, не мое... Я узнала тебя – твои руки, лицо... ты летел мне навстречу. И... мимо меня словно бы пронеслась какая-то жуткая тяжесть. Мне показалось, будто сердце мое совершенно остановилось. Перед смертью я успела подумать: «Где ты, Кирилл?!» – меня опрокинуло синим вязким