– Отведите этих пятерых к остальным.

– Хорошо, – сказал Джей. – Будь осторожен.

– С этой опасностью я как-нибудь справлюсь. А ты позаботься о крепости.

Аррен быстро поднялся по лестнице, ощущая жар и нетерпение, пересек небольшой холл и вошел в часов ню.

На коленях перед алтарем молилась женщина, которая при звуке шагов сразу напряглась. Спина у нее довольно широкая.

– Леди Кайра!

Женщина медленно выпрямилась, потом еще медленнее повернулась. Назвать ее отталкивающей было бы явным преувеличением.

Она просто.., крепкая, словно тягловая лошадь. Широкая спина, широкие плечи, широкий нос. Даже ее скуластое лицо было широким.

Ярость в душе Аррена внезапно улеглась, кровь остыла.

Нет, она совсем не отвратительна, хотя привлекательности в ней не больше, чем в тучной корове.

Ужасно, подумал Аррен. Правда, хозяйка замка обладала и достоинствами. У Кайры синие с поволокой глаза, на удивление светлые волосы и неожиданно маленький дрожащий рот. Она не походила на женщину, которая могла бы подвигнуть мужчину вроде лорда Дэрроу совершить все те гнусности, дабы упрочить свое положение при дворе Эдуарда I.

Нет, совсем не походила…

Он пришел сюда, чтобы отомстить. Прямо или косвенно эта женщина причастна к трагедии – она принадлежит Дэрроу вместе с ее владениями. И он позаботится, чтобы ни Кайра, ни ее собственность не стали для гнусного лорда ступенькой к богатству и власти, которые позволят ему безнаказанно убивать шотландцев.

Сняв шлем и положив его на скамью, Аррен направился к женщине.

– Итак, вы леди Кайра.

Она молчала – видимо, не понимала гэльского.

Остановившись перед ней, Аррен почувствовал себя еще хуже. И что теперь? Схватить, надругаться над ее телом и душой, причинить нестерпимую боль, какую они с Дэрроу причинили ему?

Способен ли он на это? Одно дело – убить в бою, но хладнокровно расправиться с женщиной, даже соучастницей гнусного злодеяния, – все равно что заколоть новорожденного бычка.

– Вас никто не охраняет, – пробормотал он, покачав головой, и снова посмотрел на ее невыразительное коровье лицо. – О, простите.., ничего удивительного. Как бы там ни было, вам придется следовать за мной.

Аррен протянул ей руку, но, уловив сзади движение, обернулся. Из темного угла часовни вынырнула закутанная в плащ фигура и метнулась к нему с занесенным кинжалом.

– А вот и защитник! – воскликнул он.

Быстрая реакция спасла его от первого удара, однако противник мгновенно развернулся и направил кинжал ему в горло. Схватив нападающего за шиворот, Аррен отшвырнул его с такой силой, что тот пробежал несколько шагов.

– Сдавайся! – приказал он, выхватив меч.

Когда таинственный незнакомец повернулся к нему, Аррен не увидел его лица – только опущенное забрало.

Между тем защитник хозяйки уже достал из-под плаща свой меч. Судя по всему, он был неплохо вооружен и не имел намерения сдаваться.

«Отлично, – подумал шотландец. – Предпочитаешь умереть? Быть посему».

Он двинулся вперед, чувствуя, как в нем закипает ярость.

Аррен нечасто позволял себе думать о злодеяниях, которые не могли оправдать никакие издержки войны. Почему Бог, восседающий на небесах, допускает столь чудовищные преступления, совершаемые человеком против человека?

Жуткие сцены преследовали его днем и ночью, крики умирающих врывались в его сны…

Алесандра!

Но сейчас он победит! Враг либо сдастся, либо погибнет.

Аррен устремился вперед, нанося противнику яростные удары, однако тот оказался не робкого десятка, успешно отразил атаку, перепрыгнул через скамью, и бой продолжался у самого алтаря. Все это время леди Кайра что-то бормотала, выкрикивала странные предостережения, испуганно открывала рот.

Черт бы ее побрал! Он должен победить!

Вскочив на скамью, таинственный незнакомец взмахнул мечом и, когда Аррен пригнулся, снова занес оружие Для решающего удара.

Невысокий, изящный, стройный, даже хрупкий. Но это был настоящий воин.

Ладно, в конце концов победит сила, решил Аррен. Сила и его желание уничтожить все, что принадлежит Кинси Дэрроу.

Шаг за шагом он теснил противника, изматывая градом ударов. Тот стойко отбивался, но Аррен чувствовал, что враг начал уставать, несмотря на все свое мастерство, и наконец прижал его к стене.